Его сын Эд оказался конкретнее, но гораздо смешнее. Если все хотели разговаривать только с Вулфом, а не со мной, то ему было без разницы. Он сказал, что вполне удовлетворится разговором со мной, поскольку ему нужно задать всего лишь один вопрос: можно ли верить заявлению О’Нила, будто тот получил квитанцию в конверте, доставленном ему по почте? Я ответил, что нам это известно только со слов самого О’Нила, хотя мы и видели конверт, но теперь этим занимается полиция и поэтому лучше всего обратиться прямо к ним. «Весьма обязан», – сказал он и повесил трубку.
Весь день я ждал звонка от Дона О’Нила, но он не подавал о себе знать. Из чего я сделал вывод, что исполнительный комитет решил провести совещание, чтобы выработать линию поведения.
День прошел, наступили сумерки, и я зажег свет. Перед обедом я еще раз попробовал дозвониться на Пятьдесят пятую улицу, но Фиби Гантер не оказалось дома. Обед непривычно затянулся, а значит, Вулф пребывал в полной растерянности. Всю свою энергию он направил на то, чтобы держать свои мысли при себе и постараться меня успокоить, а потому ел больше обычного. После обеда, вернувшись в кабинет, я еще раз попытался дозвониться до квартиры на Пятьдесят пятой улице, но, увы, с тем же результатом. Тогда я растянулся на диване, размышляя о том, как бы вызвать у Вулфа трудовой энтузиазм, и тут кто-то позвонил в дверь. Я направился в прихожую и распахнул дверь, даже не потрудившись посмотреть, кто к нам пожаловал. Лично я был бы рад любому посетителю, даже Бреслоу, явившемуся для дружеской беседы.
В дом вошли двое. Я попросил их снять пальто, подошел к двери кабинета и объявил:
– Инспектор Кремер и мистер Соломон Декстер.
Вулф вздохнул и буркнул:
– Проси.
Соломон Декстер страдал недержанием речи. Полагаю, как у исполнительного директора БРЦ, у него была масса тем для разговоров, включая такие, как выборы в конгресс и статья НАП в утреннем номере «Таймс», не говоря уже о нераскрытом убийстве его предшественника. Вулф же органически не терпит болтливых людей. Поэтому он сердито нахмурился, когда Декстер, даже не поздоровавшись, выпалил:
– Ничего не понимаю! Я справлялся о вас в ФБР и у армейского начальства, и все они подтвердили вашу безупречную репутацию, да и вообще отзывались о вас очень хорошо! Как же вы могли связаться с самой грязной шайкой лжецов и головорезов на всем белом свете?! Как, черт возьми, это объяснить?!
– Вы на грани нервного срыва, – заметил Вулф.
– При чем тут мой нервный срыв?! – не унимался Декстер. – Совершено самое черное злодеяние в истории страны, за которым стоит гнусная банда. И любой, любой человек, который связывает себя с ней, недостоин…