Чем слабее реакции детей на развод, тем родителям легче.
Суть проблемы — в понятном нежелании родителей принять факт, что они ответственны за причинение ребенку боли.
И когда в моей работе с родителями возникает эта точка откровенности, где каждый из них признает свою вину перед ребенком, возникает возможность конструктивно договариваться и возвращать себе родительскую ответственность. Нет цели морально задавить и без того находящихся в стрессе взрослых, «приковать их к позорному столбу» — ни в коем случае.
Как только мне удается помочь родителям осознать, что они избегают ответственности за вину перед ребенком, между бывшими супругами сразу открываются возможности к сотрудничеству. Необходимость во взаимных обвинениях резко уменьшается. Необходимость в агрессивной самозащите тоже сходит на нет.
Но пока этого не произошло, родители неправильно объясняют детское поведение. Они видят то, что хотят видеть.
Вот примеры диалогов с родителями из моей работы:
— О какой депрессии вы говорите? Мой ребенок просто спокойный и упорядоченный. Что ж плохого в том, что он любит рисовать закорючки в альбоме и читать энциклопедии?
— Мы развелись уже семь месяцев назад, а сын прогуливает школу только два. Какая связь? Просто он спутался с плохими ребятами, все из-за этого.
— Какие еще приступы страха? Он просто ленится делать то, что ему положено, а объясняет это нелепыми страхами.
— Он плохо учится, Татьяна Сергеевна, помогите внушить ему, что надо лучше стараться.
— Я даже ремня ему давала, обещала, что мы не пойдем на каток. А он продолжает считать ворон в классе, вместо того чтобы слушать учителя.
— Дочка перестала проситься на горшок в саду. Это потому, что новый воспитатель слишком строгий. Когда мы развелись? Два месяца назад. А какое это имеет значение?
— Мою дочь хвалят в школе: она помогает любому ребенку, невероятно отзывчивая, попроси о чем-то, она сразу побежит и сделает. Что? Какая чрезмерная социальная приспособляемость? В смысле «невротический симптом»? Какие вытесненные агрессивные потребности у ребенка?
Конечно, случается, что ребенок или подросток не проявляет себя после развода как-то по-особенному. Это бывает в тех случаях, когда к моменту развода у ребенка уже существует некий симптом, который решает задачу «сливного бачка», например энурез. Или обгрызание ногтей. Или компьютерная зависимость. Или страх темноты. Или непослушание.
В ситуации послеразводного кризиса эти или иные симптомы могут лишь незначительно усиливаться. Отсюда — иллюзия успешного прохождения кризиса у ребенка. «Как ребенок себя чувствует?» — «Да нормально себя чувствует», «Как обычно».