— Всё так же стоит, затворив ворота. Гонца с предложением сдаться встретили стрелами. Насколько мне известно, защитников там мало, их спасают только стены. Пока спасают.
— Порох у нас остался? — я повернулся к Винсу.
— Разумеется, — ответил граф, — примерно треть от начального запаса. Будем штурмовать город?
— Будем, — кивнул я, что тут же отдалось болью в ране, — они свой выбор сделали, завтра ещё раз предложите сдаться и заплатить выкуп, в случае отказа начинайте обстрел. После штурма отдайте на разграбление пехоте.
Так было правильно. Дикость, конечно, по меркам моего времени, но сейчас время совсем другое. А пехота заслужила, пусть набьют карманы и потешатся с женщинами. А другим городам будет урок на будущее, лучше открыть ворота, когда под стенами стою я.
— Не знаю, на что они надеются, — вздохнул Винс, — они ведь прекрасно видели, что армия короля уничтожена и спасать их некому. Даже не будь у нас артиллерии, мы бы смогли взять город штурмом.
— Остальное завтра, — сказал я, отхлёбывая вино из чаши, придётся пить его больше, чтобы кровь восстанавливалась, — теперь оставьте меня, а слуги пусть подбросят дров в очаг и позовут Эллину.
Все присутствующие поклонились и вышли, только Альрика я окликнул и спросил:
— Что с дядей Леоном? Он жив?
— Жив, сейчас он спит, хотя поначалу возмущался, что ему не позволили умереть.
— Ничего страшного, — я через силу улыбнулся, — умрёт в другой раз, зато моя жена будет рада.
Когда пришла Эллина, то я просто приподнял одеяло и пригласил её лечь рядом. Силы на секс у меня были, да только не хотелось тревожить рану, как-нибудь переживу. Девушка просто сбросила платье, легла рядом и прижалась к моей забинтованной груди.
— Я боялась, что ты умрёшь, — она всхлипнула, — ты так долго спал, я сидела рядом и прислушивалась к твоему дыханию.
— Спасибо тебе за заботу, — я погладил её по обнажённому плечу. — Хорошо, что ты сейчас со мной.
— Когда в лагере начался бой, — продолжала рассказывать она, — я перепугалась и спряталась в своём шатре, у меня был кинжал. Который я приготовила, чтобы убить себя, если ворвутся враги, но потом бой начал утихать, я набралась смелости и выглянула. А там я сразу увидела, как ты падаешь, сражённый стрелой, прямо в сердце, я тогда просто лишилась чувств.
— Как видишь, убить меня не так просто, — заверил её я, — да и защитный доспех создан, представь себе, для того, чтобы защищать. Будь это не стрела, а пуля, мне бы туго пришлось.
Тут я задумался. У противника были мушкеты, пусть и немного, десяток или два. А значит, огнестрельное оружие — не такая уж экзотика. Я просто первым догадался использовать его массово. У меня сейчас есть фора в десяток лет, потом и остальные правители, сообразив, что к чему, разовьют производство огнестрела у себя, наймут пехоту, и война пойдёт по-новому, а моё преимущество останется в прошлом.