С исходного положения наши войска должны были начать одновременное наступление по всему фронту по сигналу зажженного факела на длинной жерди.
Нас окружала тихая, весенняя, звездная ночь. Совсем недалеко, в неясном ночном тумане виднелись причудливые очертания города, возвышающегося над равниной. То зажигаясь, то потухая, мерцали огни ночного Новочеркасска. Я сошел с коня, и прислонился к телеграфному столбу, шумевшему тогда, как-то по особенному жутко. В голове роились разные мысли. Я не мог без дрожи думать о том, что произойдет на этих весенних полях, когда солнце взойдет над землей. Задумался, вспомнилось прошлое, и еще кошмарнее стала для меня окружающая ужасная действительность. Просто кошмарный сон, который длится без конца!
Я ждал донесений от наших боковых отрядов, после чего должен был приказать зажечь веху, что послужило бы для нашей артиллерии сигналом открыть огонь, а войскам двинуться в атаку. Еще накануне я дал нужные указания начальнику артиллерии. Ему было приказано стрелять только по ж/д станции и ближайшему к ней району. Когда же мы овладеем вокзалом, — перенести огонь на южную и северо-западную окраины, всемерно щадя самый город и мирное его население.
Около трех часов утра раздался сначала гул справа, затем послышались глухие взрывы слева, — то наши подрывники рвали железную дорогу. Мои отряды зашли в тыл Антонову и отрезали его пятнадцать тысяч человек от подкреплений и припасов. У большевиков все, как будто, оставалось спокойно (они не подозревали о грядущем кошмаре, не ожидая от нас подобной дерзости), и не было заметно никакого оживления. Вскоре по летучей почте, отлично работавшей, я получил донесение из северного заслона о захвате им станции Персияновки и начатом разрушении железнодорожного пути.
Я дал знак зажечь веху, и войска двинулись вперед. Нервные минуты ожидания прошли, уступив место дикому возбуждению. Наша атака для большевиков оказалась неожиданной. Захваченные врасплох, эти большеротые пожиратели водки, однако, вскоре оправились и стали проявлять большое упорство в обороне.
Наибольшее сопротивление большевики оказали в предместье города Хотунке, преграждая нам путь к единственной переправе через реку Тузлов. Их сильный пулеметный и ружейный огонь долго не позволял нашим цепям подняться в атаку. Желая ободрить казаков и лично проверить обстановку, наш штатный храбрец, полковник Денисов сломя голову поскакал к Хотунку, передав мне общее руководство боем.
Благоприятно для нас развивался бой в районе ж/д станции Новочеркасск. Здесь казаки Кривянцы быстро сломили сопротивление красных. В этом им много помогала наша артиллерия. Ее на редкость удачные попадания в эшелоны, груженые красногвардейцами, вызвали среди них страшную панику. Тревожные свистки паровозов огласили воздух. Поезда заметались в разные стороны, но ввиду разрушения нами железной дороги, вынуждены были каждый раз возвращаться обратно.