Вот так герой! В общем, крыша у Рытикова поехала еще в первый же день наступления красных, и он все твердил, что мы должны отступать на Кубань, а на второй день, гайки у него в голове окончательно развинтились. Он осел на пол — кусок дрожащего жира в золоченом парадном мундире, в панталонах цвета спелой вишни, всхлипывая и упрекая меня, Фетисова, Попова и всех остальных, кто только приходил ему на память. Тьфу, смотреть тошно! Не выдержало сердце и у Фетисова. Измученный бессонными ночами и нервной работой, он впал в полную апатию и спокойно говорил, что теперь ему все равно, что он никуда не побежит, останется здесь и что сейчас у него единственное желание — отдохнуть и хотя бы часок заснуть. Тот еще джентльмен-самоубийца. Если бы в ту минуту в холл ворвалась Красногвардейская бригада с приказом взять его под стражу, он не обратил бы на нее никакого внимания.
Скажу откровенно, и меня охватило страшное отчаяние. Хотелось бросить все и скрыться от этой кошмарной действительности. Нервы уже не выдерживали. Хотелось забыться, ничего не знать, никого не видеть. Не слышать все одни и те же ужасные вопросы: "что нам делать, как быть, удержим ли город, не появятся ли сейчас большевики, успеем ли уйти" и так далее и тому подобное. Я всячески старался переломить себя и хоть немного собраться с мыслями.
"Психологический кризис" у Фетисова и Рытикова, впавших в ступор, продолжался и мне одному пришлось выкручиваться из создавшегося хаоса, будучи при этом среди людей уже охваченных паникой. Положение наше ежеминутно ухудшалось, все метались как безголовые цыплята. По городу ползли зловещие слухи, разжигавшие расстроенное воображение и еще более усиливавшие общее смятение. Телефонная связь штаба в это время была почти вся прервана, вероятно, местными большевиками.
Волнуясь говорили, что в городе будто бы уже появились матросы; что наши караулы бросили свои посты и бежали; что арестованные большевики в тюрьмах выломали двери и, вооружившись, направляются для захвата штаба. Я был в ярости из-за постоянного потока противоречивых разведданных, спутавшего все мои тщательно выстроенные планы.
Тревога из штаба быстро распространялась по городу. Мелкая бакалейная лавка демонстрировала бы больше сообразительности, чем эти хаотичные неучи в военной форме, и неудивительно, что большевики выставляли нас полными идиотами. Вскоре на площади около атаманского дворца, скопилась большая толпа. Она явно сочувствовала красным. Чувствовалось, что враждебность нависала над площадью подобно грозовой туче. Слышались недвусмысленные выкрики с угрозами по адресу штаба. Кажется, маятник резко качнулся в другую сторону! Ну, разве у вас не наворачивается слеза?