— Кто же теперь начальник штаба Походного Атамана? Почему принят ваш, а не наш план?
И на другом конце провода сердито запыхтели в знак сомнения.
И следом:
— Значит, распоряжаетесь вы, а мы больше не нужны?
И снова проблеяли эти дурачки:
— Вы губите все дело и срываете нашу гениальную операцию против города Александровск-Грушевский.
Слушая их, я ощущал, как во мне поднимается волна ужаса: не столько из-за того, что они говорили, столько из-за того — как. Совершенно спокойно, рассудительно, без видимых эмоций они выводили формулу, ответ на которую — это понимал даже я, неопытный штабной офицер — может быть только один: катастрофа. Хорошенькая перспектива для меня, не правда ли?
Я не знаю, как бы долго продолжался этот бесполезный монолог, глухого с немым, тем более, что генерал Попов упорно не желал лично переговорить со своей придурочной ставкой по телефону, — если бы большевики не прервали нашу телефонную связь со ставкой, а я, от греха подальше, умышленно приказал пока ее не восстанавливать. Ну что ж, в такую игру — "ничего не знаю и ничего не хочу знать" могут играть обе стороны.
В тайне, я был очень доволен этим обстоятельством, так как сразу прекратились все бесполезные разговоры, и мы могли спокойно заняться отшлифовкой плана атаки Новочеркасска. Я сказал — отшлифовкой, так как уже несколько дней тому назад вся операция до мельчайших подробностей была нами разработана. Все было предусмотрено! Не только сама атака города была детально изучена, но и разработаны задачи нашим частям на первые дни. Войска в изобилии были снабжены картами и наглядными схемами города, разделенного на районы.
Были заранее назначены начальники участков, указаны места расквартирования частей, предназначенных для гарнизонной службы, и определен порядок их довольствия. В каждом районе были назначены пункты для пленных и сбора оружия и заранее составлены команды под начальством офицеров (каждый из них имел заместителя) для занятия главных учреждений. Будущее место расположения штаба было известно каждому станичнику. Даже заготовили объявления о призыве добровольцев на пополнение войск с указанием мест их явок и так далее. Даже белого коня для атамана мы подобрали!
В общем, не только офицер, но и каждый боец в этой операции отлично знал свою задачу. Мало того, обязанности каждого были несколько раз проверены. Тяжелый урок 1–4 апреля был учтен мной полностью. Сделано было все, чтобы не повторить прошлых ошибок, а использовать их как ценный опыт. Благоприятные данные разведки укрепляли в нас веру в успех операции, и эта вера невольно передавалась нашим войскам.