Этот изверг притянул меня к себе и закрыл рот поцелуем! Думал, что я сдамся? Ага, аж два раза! Я охотно ответила на поцелуй, а едва меня отпустили, увлеченно продолжила:
— Бюджет понадобится немаленький, но и окупаемость… М-м-м-м-м-м…
Изверг! Нет, я все равно своего добьюсь!
Добиваться я начала, едва родственники Леонида ушли порталом из замка.
Ремонт! Волшебное слово! Всю жизнь я мечтала сделать ремонт в своей земной квартире. Увы, даже на косметический у меня не хватало средств, что уж говорить о капитальном. Здесь же я могла не сдерживаться.
— В своих комнатах можешь делать все, что захочешь, — сообщил Леонид, видимо, надеясь, что я забуду об идее с продажами. Наивный.
Но я не стала его разубеждать.
Слуги перенесли мои вещи в соседнюю комнату, а в той, что была предназначена для моего сна, начали белить, штукатурить и красить. Я хотела стены светло-голубого оттенка, гобелены с какими-нибудь бытовыми сценами, ярко-синий ковер под ногами, занавески со шторами лазурных цветов и мебель, тоже в сине-голубых оттенках. В общем, я хотела жить в комнате, похожей на море.
Нужных мне гобеленов в замке предсказуемо не оказалось. Пирушки, охота и балы нашлись. А вот быта не было. Пришлось вызывать мастериц из небольшого городка, расположенного в двадцати-двадцати пяти километрах от замка.
Две женщины средних лет, появившиеся в замке с помощницами, выслушали мои пожелания, сделали замеры и пообещали через неделю показаться с наполовину готовой продукцией.
Едва за ними закрылась дверь, я довольно потерла руки. Кроме гобеленов, я заказала довольно много разнообразных материалов для рукоделия. Но об этом Леониду знать было необязательно.
Пока слуги приводили в порядок стены, пол и потолок, я позвала нескольких столяров из приютившейся неподалеку от замка деревеньки и заказала им мебель. Со столярами пришлось общаться в присутствии Леонида. Они привыкли, что приказы им отдает принц, и на меня посматривали с плохо замаскированной снисходительностью.
— Милая, — покачал головой Леонид, едва мы остались наедине, — не нужно так смотреть на крестьян.
— Я их как-нибудь прибью, — обиженно фыркнула я, — каждого, поодиночке. Это что за отношение к женщине, как к предмету интерьера?! Пусть на жен своих так поглядывают! Козлы!
Да, видели бы меня в тот момент феминистки. Но я сама не понимала, почему меня так обидело отношение крестьян. Возможно, потому что я появилась здесь из гораздо более развитого мира. И у меня просто взыграла гордыня.
Леонид моим ворчанием проникся и довольно долго расспрашивал меня о Земле. Я подробно рассказывала, и о порядках в родной стране, и об отношении к женщинам, и о борьбе феминисток. Выслушав, Леонид только покачал головой: