Но вот и вернулся - выставил на стол разом две большие сумки, которые битком были набиты бутылками дешевой водки.
- И что, и закуски никакой не купил?.. - с обреченностью смертника спросил Михаил.
Но тут на стол откуда-то посыпались пакеты с чипсами, Михаила хлопнули по плечу, сказали, что "все сейчас будет нормалек" - и поднесли первый стакан до краев наполненный прозрачной отравой.
А дальше был бред - то идиотское, отчаянное застолье, когда компания упивается до скотского состояния, когда влекут самые примитивные инстинкты. И я не стану описывать этого - скажу только, что гнилая плоть клокотала, пенилась, исходила болезненным жаром на кухне, вливала в себя водку, издавала грубые, противные естеству звуки. И это продолжалось не один день были какие-то перерывы, были драки, были перемирия, а потом водка закончилась. Было жуткое похмелье, а затем - работа грузчиком. Три товарища (прямо как у Ремарка!) - работали плечо к плечу - перетаскивали какие-то ящики, и двое из них бормотали третьему:
- ...А твоя женка то - бабенка что надо. Теперь с нами будет пить...
До первой получки, каждый день поздно вечером, разбитым, изможденный Михаил добирался до своей квартирки, и одного только хотел - упасть поскорее на кровать, да и провалиться в забытье. А дома его поджидала ненавидящая его жена, и ворчала, что он загубил ее жизнь. Он лениво, обречено переругивался с ней, и никуда уже не стремился - ждал только, когда получит деньги, чтобы забыться...
И вот все три дружка получили какое-то количество банкнот, и рассчитали так, чтобы хватало на каждый вечер - по две бутылки - до следующей получки. И вот какой установился у Михаила распорядок дня: рано утром мучительный, адский, болевой подъем. Весь день - болезненное движение через что-то темное, постоянное чувство изможденности, усталости. Вечер - он, два дружка, его жена - все сидят на кухне, перед ними - две стремительно опустошаемые бутылки водки; ругань, хохот, пьяные хоровые песни, снова ругань, иногда мордобитие, перемирия, ругань, хохот... Иногда дружки убирались восвояси, иногда - оставались ночевать в спальне супругов - храпели на полу; ну а Михаил, совсем опустившийся, на бомжа похожий, лежал в забытье, рядом со смердящей тушей жены. На следующее утро все повторялось - это жена поливала их холодной водой, и вообще: проявляла неиссякаемую энергию, лишь бы только вытолкать их на работу. И это, с незначительными изменениями, продолжалось не месяц, не два - это целый год. И за все это время Михаил не разу не попытался разорвать этот адов круг - ему казалось, что, измени он хоть что-то, так все станет еще хуже - о том же видении, которое посетило его в парке, а тем более, о своих тогдашних клятвах и порывах, он так ни разу и не вспомнил...