Арвиэль невольно улыбнулся и испытал желание уйти, оставив все, как есть, но в отличие от всех присутствующих, он видел то, что Эллохар пытался скрыть, направив свою бешенную работоспособность на дела Ада. И потому вновь позвал:
– Рэн.
В бешенстве отшвырнув от себя папки с такой силой, что всю администрацию на несколько мгновений заполнил дождь из документов, принц Хаоса вскинул голову, направил полный ярости взгляд на повелителя, и прорычал:
– Что?
«Он сейчас трансформируется второй раз, – неожиданно отрешенно подумал Арвиэль.»
Интуитивно ощутили опасность и все присутствующие, даже стригои, чья смерть наступила уже давно, невольно отодвинулись подальше от принца Хаоса. Что говорить о демонах – те боялись вдохнуть.
– Рэн, ты на грани, – очень спокойно констатировал повелитель Хаоса.
– Нет, я в полном порядке, – солгал Эллохар, жестом приказав ближайшему горгулу подать ему следующую папку.
Аривиэль усмехнулся про себя, но внешне ничем не показал, напротив, протянул осторожное:
– У меня здесь бочка янтарного эльфийского вина…
– Нет, – сухо, и решительно ответил магистр Смерти, вновь приступая к чтению документов.
– Огненное из предтеч Бездны, – искушающим тоном продолжил Арвиэль.
– К Бездне! – недвусмысленно отказался Даррэн.
И даже не обратил внимания, что когти его левой, придерживающей папку руки, начали стремительно увеличиваться.
«Совсем плохо, – понял Арвиэль».
И следующие несколько минут, как и все присутствующие, молча следил за внуком. Когти исчезли. Осужденный на казнь лорд Нербиус судорожно вздохнул, но даже не пошевелился. Ужас перед неведомой мощью принца словно сковал всех. А Арвиэль напряженно думал. Он, как никто знал, насколько Рэн ненавидел свою демоническую сущность. Ненавидел столь яростно, что впервые допустил трансформацию, лишь в Бездне, в момент, когда опасность грозила человечке Дэе Риате. И до этого момента, повелитель Ада искренне сожалел, что тогда, когда Рэн вернулся в облик темного лорда, он сумел сдержаться и не сделал своей ту, которую любил. С тех пор, как план не удался, Арвиэль испытывал смешанные чувства – с одной стороны он искренне восхищался и гордился сдержанностью внука, но с другой, отчетливо понимал, что всем было бы проще, поступи он согласно своей натуре. А так дружба, благородство, великодушие, совершенно не свойственные демонам…
Но сейчас, видя, что Даррэн на грани полной боевой трансформации без каких-либо видимых причин, отчетливо понял – дело в женщине. Женщине, вызвавшей настолько сильные чувства, что демоническая натура вечно сдержанного внука рвет все оковы. Рвет неистово и яростно, пробудившись вероятно впервые.