— Ора. Глазки подбери. Выбью. — Михаил усмехнулся. — Что будем пить?
После трех кружек ему действительно полегчало. Или этому поспособствовала Ора с ее немного наивным юмором, мягкой улыбкой и ровным оптимистичным настроем. Чуть меньше грязи — уже хлеб.
— Курите, — Тадо щедро кинул на стол пачку. — «Лора Долл», фирменные… Куда, старая перечница?
— Я всего две. — Полад набычился. — Верну потом.
— Ладно, не в обиде.
— Присоединюсь. — Михаил выщелкнул сигарету.
— Ты вроде не курил. — Тадо от удивления сел прямо.
— Нервы шалят.
— Тогда да, тогда это первое средство. Пользуйся. Я — тебе, ты — мне, завсегда так.
— Проводишь? — Ора аккуратно подергала Михаила за рукав пиджака.
— Идем. — Уходить не хотелось, но на сегодняшний вечер мужские одиночество и солидарность забились в темный угол души и не подавали признаков жизни.
Ночь прохладна и полна звезд. Серп луны серебром изливался на город. В такую ночь приятно гулять парами. И Ора чего-то ждала…
Доставив ее к месту обитания, Михаил вежливо распрощался и быстренько сбежал. Сперва война, амуры — после.
***
Лениво накрапывал дождик, скользя по окну тонкими ручейками, размывая очертания города в сероватую тусклую мозаику. Стук капель о карниз.
— Дождь? — коротко спросил Тадо, продолжая сосредоточенно водить карандашом по бумаге. Кульман поскрипывал.
Скрип и шум дождя. Тоска.
— Идет, — кивнул Михаил.
Он созерцал — редкий поток машин, покрытые рябью лужи на тротуаре, трепет листвы. Дом где-то рядом — он чувствовал. Таг выглядел столь знакомо. Михаил взглянул на небо — свинцово-тяжелое — словно хотел убедиться, что оно не скрывает Росу, с ее родными и довольно логичными порядками. А в небе только дождь.
Зачем, его — Настройщика — направили сюда? Вероятно, Старик выбрал мир наугад, но… вряд ли. Шла непонятная игра, которая учитывала мельчайшие детали — такие, как капельки влаги на стекле. Знать бы ее правила… Да и хочет ли он участвовать в ней?
Вдали, из пронзающей небеса трубы ударил ослепительно белый луч. Энергостанция выдвинула заборник для подкачки солнечной энергии в пасмурную погоду. Жизнь продолжалась и плевать хотела на метания отдельно взятого димпа.
— Мик, у тебя заточки нет? Я грифель сломал, — тоскливо сказал Тадо.
— На столе, справа.
— Мик, — раздался новый голос.
Михаил, не торопясь, повернулся. В приоткрытую дверь заглядывала Ора. На секунду присутствующие остолбенели под напором женской красоты в убогости обшарпанных стен.
— Привет, — Михаил улыбнулся. А он было подумал, что проблема самоустранилась. Женщина не показывалась ровно три дня, считая с памятного вечера, когда вместо романтической ночи она получила конфигурацию из трех пальцев. И все же, он рад ее видеть.