Тьюб представлял разветвленную сеть тоннелей, связывающих самые разные уголки и самые удаленные дистрикты между собой. Это была огромная паутина вырытых в подводном грунте укрытий, которые в техническом плане обладали высокой автономностью, но в то же время нуждались в четкой координации своей жизнедеятельности.
Тьюб рос каждый день. Каждый день роботизированные проходческие щиты устремлялись в разные стороны, буравя резцами земную твердь, прокладывая технические тоннели, укрепляя выработки и протягивая коммуникации. Благодаря робо — комбайнам каждый день империя Нептиды расширялась на сотни километров. Словно гигантские механические черви, комбайны Тьюба рыли огромные норы, совершая немыслимые в прежние времена технические достижения. Они крошили породу, автоматически определяли ее текущий физико — химический состав, перемалывали в порошок, добавляли необходимые примеси, смешивали с морской водой и отливали в феронитовых печах закругленные тюбинги, которые сразу же крепились на стенах тоннелей. Одни роботы тут же прокладывали рельсы, другие управляли вагонетками, третьи занимались очисткой воздуха от пыли и примесей, четвертые наносили кристалло — полимерные смолы на поверхности — и вся эта кутерьма бесчисленное количество раз повторялась по кругу.
Однако вовсе не расширение сети тоннелей занимало блестящий ум доктора Кетлера. Гораздо сложнее были задачи по обустройству жизненного пространства внутри Тьюба. Нужно было управлять системами очистки воздуха, светогенерацией, распределять потоки энергии между дистриктами, следить за выполнением продовольственной программы, медицинским обеспечением, научными разработками и, конечно же, управлять общественным сознанием, что было пожалуй, самой сложной и одновременно самой интересной частью его работы.
С юности доктор Кетлер считался одаренным ученым — биологом, он был весьма хорош собой внешне, несмотря на солидный возраст всё еще имел тренированное тело, а острота его ума, мудрость и способность к предвидению и прогнозированию всегда поражали окружающих. У него не было своих детей и потому Николас питал особые чувства к Джейн, мать которой он любил еще в молодости — в те далекие времена, когда воды океана не скрывали солнечный свет от людей.
Сейчас Джейн выросла в прекрасную, но довольно своенравную девушку, что безусловно тоже досталось ей по наследству от матери. Характер у юной леди был упрямый и крайне свободолюбивый. Впрочем, Николасу это даже нравилось. В окружении канцлера уже многие годы никто не осмеливался противиться его слову или спорить с ним. Чего не скажешь о Джейн — она перечила ему каждый день, во всём и постоянно норовила поступить по — своему. Раньше ему даже приходилось приставлять к ней отдельную охрану, чтобы хоть как — то сдерживать ее юные бунтарские порывы. Сейчас она подросла и стала гораздо спокойнее в поступках, однако мысли ее оставались по — прежнему достаточно незашоренными и подчас могли шокировать своей прямолинейностью.