— Да, верно. Мы называем это Высвобождением. Я очень жду своего праздника, он должен случиться уже через месяц.
* * *
Кадзу Мисору сидел в полумраке. Ему хорошо думалось при свете нескольких свечей, а запах курительных палочек неизменно настраивал его мысли на продуктивный лад.
Весть, которую он только что получил была одновременно и радостной и печальной. То, что его двоюродный брат Ямагути был жив безусловно радовало его, потому что семейные узы в якудза были чрезвычайно сильны. Но вот то, что он сейчас оказался в плену… мда, это заставляло задуматься над выбором правильного решения.
Мастер аккуратно протер тряпицей выступившие капли крови и коротко взглянул на бурёндо. Процесс нанесения ирезуми был чрезвычайно болезненным и только по — настоящему крепкие духом мужчины решались на него. Лицо Мисору не выражало ни малейших признаков боли и татуировщик взял в руки следующую деревянную палочку с иглой морского ежа и молоточек. Уверенными жестами он приступил к нанесению новой крупной чешуйки на груди предводителя клана.
Боль не мешала Кадзу думать, скорее наоборот — боль была неотъемлемой частью его жизни. Можно сказать она была ее сутью. Ямагути был младше на пять лет, отличался высокой преданностью делу и Мисору знал, что тот предпочел бы смерть плену. И если он всё же оказался схвачен, значит дело было серьезным.
Игла с краской попала в нерв, но Кадзу не шелохнулся. Не было раньше такого, чтобы кто — то ставил якудза в зависимое положение и требовал от бурёндо выкуп. Это было противоестественно. Игла снова больно вонзилась в мышцу. Да, не просто выкуп, а исполнение чужого приказа!
По груди скатилась новая струйка крови и мастер поспешно промокнул ее ветошью. Новый укол и снова дикая обжигающая боль. Потом еще. Снова и снова. Мисору заслужил эту боль, нарушив свой обет. Он вынужден пойти на поводу у своих врагов. Но не ради брата. Точнее не только ради него, а ради достижения великой цели служения Тёбэю.
Если он сейчас притворится слабым, это даст ему возможность узнать врага лучше. И возможно даст шанс существенно расширить сферы влияния якудза сразу в двух направлениях. Это была политика, искусство быть скользким как змея. И как змея накопить достаточно смертельного яда, чтобы нанести всего один, но решающий укус. Игла вновь вошла под кожу и мастер довольно хмыкнул, радуясь точности своего рисунка.
Один решающий удар. Но время для него еще не пришло.
Мисору поднялся с ложа и прошел к зеркалу. Он выполнит поставленную перед ним задачу. Притворится подавленным и продлит жизнь Ямагути.