После того как каждый из троицы выпускал короткими очередями по целому рожку, Евдокимов сам шел к мишеням, менял их, а отстрелянные и подписанные листочки передавал для отчетности Бориске.
В самом начале развеселил всех Хиггинс.
Офицеры не могли понять, что этот забавный парень от них так настойчиво требует, но после перевода Глеба дружно расхохотались, потом заодно с ними, расслышав необычную просьбу, начали улыбаться и матросы, сидевшие на ящиках под навесом.
— Зачем они тебе?! Ты же не в тире!
Хиггинс в притворном ужасе затыкал себе пальцами уши.
— Хорошо!
Евдокимов махнул одному из своих людей. Тот привстал с зеленого ящика, вытащил из-под себя замусоленную зимнюю шапку, отряхнул ее немного рукой. Седой развязал тесемки ушанки и кинул форменный головной убор, на котором только что мягко сидел один из матросов, Глебу.
На толстой роже Хиггинса мятая шапка с опущенными ушами выглядела замечательно.
— Завяжись и не будет тебе так громко! Сбережешь перепонки!
Не доверяя официальным протоколам, оба Крейцера записывали стрелковые показатели всех команд еще и в свои маленькие приватные блокнотики.
Отстрелявшиеся легионеры блестели глазами в стороне, гордясь некоторыми отдельными успехами.
«Пацаны! Немного пузатые, но все равно мальчишки!..»
Капитан Глеб слегка отвлекся и поэтому вздрогнул, услышав за спиной непривычно длинную, злую очередь. Показывая ему знаками, что все в норме, Евдокимов еще раз разрешительно махнул рукой. На огневом рубеже стоял итальянец.
Жестко сжав губы, кудрявый О'Салливан стрелял по дальней мишени с бедра. Автомат в его руках не дергался, как у мелких, неуверенных немцев, очереди были одинаковые, звучные. Он явно знал, как работать с оружием.
Евдокимов удивленно посмотрел в сторону Глеба и поднял вверх большой палец.
Итальянец закончил стрелять, очень правильно передал автомат подошедшему офицеру.
— Послушай, где ты взял такого парня?! Он случаем не профессионал?
— Все в порядке, его биография проверена не мной, не переживай особо-то!
Десятерых счастливцев, кого волевым решением определил Глеб Никитин, властно успокоив при этом недовольство остальных, офицеры увели за собой в карьер. Через несколько минут там грохнул первый выстрел из гранатомета.
Тем же обиженным, кому не досталось базукового счастья, офицер Евдокимов разрешил, не жалея патронов, пострелять из автоматов по старому навигационному знаку, торчавшему в камышах на болотистом берегу залива.
Трассирующие очереди извивались змеисто и поразительно неточно.
Приличия не позволяли Глебу смеяться, но кое-кто все-таки заметил его снисходительную улыбку.