— Ты не изменился за эти годы.
Офицер еще раз, но уже без напряжения, посмотрел на Глеба Никитина.
— Да и ты, Евдокимов, тоже… Только поседел как-то стремительно.
— Узнал, значит?!
— А куда мы с тобой денемся! Не сразу, но потом вспомнил, конечно! Ты сюда давно перебрался?
— Да через пару лет после того случая…
Слова Евдокимова как-то неприятно тревожили, и уже на причале, заметив в руках безмятежного Николаса крохотно блестевшую латунь, Глеб коршуном бросился на великана. Тот с недоумением, но смиренно отдал ему две пустые гильзы.
— Я ведь на память, я же просто так подобрал…
Капитан Глеб все равно накричал на большого парня, хоть и понимал полную бесполезность таких сильных эмоций.
— Ты под водишь меня! Выбрось сейчас же их в воду! Если у кого из вас еще есть гильзы, выкидывайте немедленно!
…Еще через пару миль командир ракетного катера разрешил им фотографироваться. Общая задумчивость как-то незаметно пропала, пора было действительно приниматься за свое нелегкое туристическое дело.
— Туда нельзя.
Худенький матросик раскинул руки, препятствуя Макгуайеру. Тот направился было с видеокамерой в корму, к ракетным установкам, но был самым решительным образом остановлен.
В ответ на озадаченный взгляд крутого, холеного англичанина Глеб загадочно ему улыбнулся и пожал плечами.
— Большой брат хорошо хранит свои секреты, приятель. Извини.
Громила Николас первым покинул поле боя.
Ему было плохо, на ласковой летней волне голландца почему-то сильно укачало. Его опекун, толстенький мичман, отвел страдальца вниз, в кубрик.
— Огурцов ему соленых дай, Сидоров! Скажи на камбузе, что это я приказал!
Командир катера, молодой капитан третьего ранга, изредка отрывался от бинокля, чтобы просто так, без оптики, осмотреть непривычно густонаселенную палубу вверенного ему корабля и затем вновь устремлял взор в пустынный горизонт.
Он еще раз что-то скомандовал рулевому, турбины, замедляя ход, дружно буркнули в другом, совсем уже не звенящем, режиме.
«Ну вот, и пришла веселая пора…»
Действительно, внутри широкой циркуляции, описываемой ракетным катером по солнечному морю, как-то незаметно для всех оказалось маленькое грязное суденышко.
В подпалубных помещениях их военного корабля раздалась звонкая истерика аврала, задышал хриплыми рывками орудийный ревун. Смешно, грозно и коротко — вверх-вниз, из стороны в сторону — зашевелился многодырчатый курносый ствол носовой пушки.
К старому, дряхлому рыболовецкому пароходику они подошли с подветра. Тот остановился не сразу, его экипаж явно пытался избежать справедливого возмездия, но командир-ракетчик покричал минут пять на все море в мощный мегафон, призывая нарушителей остановиться и сдаться живыми, а его помощник вышел на крыло рубки и дополнительно пальнул в мирное небо из страшного пистолета-ракетницы.