Дальше ехали так же весело.
Глеб вскочил на коробку головного бронетранспортера, рядом с ним, желая интересно поболтать, устроились Хиггинс и Крейцер из Бремена.
— Зачем тебе здесь розы?!
Цветы Глеб Никитин не отдал никому, бережно держал в руках, заслоняя их, по мере возможности, спиной и плечами от длинно хлеставших по БТРам придорожных сосновых веток.
— Объясню немного позже. Как ваше самочувствие, джентльмены? Прогулка на вертолете понравилась?
Хиггинс был в восторге от всего. На немцев же, по словам Крейцера, самое большое впечатление произвело оружие.
— И этот панцер, — он похлопал по броне БТРа под собой. — Тоже гут!
«Гут, капут…»
Глеб Никитин немного молча поразмышлял о странностях и превратностях путешествия в подобной компании.
Желая заслужить похвалу командора, Хиггинс опять начал дразниться на экипаж и пассажиров второй машины.
— А если он вдруг разозлится и стрельнет в тебя из пулемета?
Представив себя неживым, кокетливый датчанин быстро сник.
Мягкая от морского песка и вековой сосновой пыли дорога плавно качала их на спинах теплых бронированных «восьмидесяток». Гудел о чем-то своем, богатырском, перебивая иногда шум мощного дизеля, Николас; спорил с земляком весело, но по-немецки, рыжий верзила; молчал, чему-то непроницаемо улыбаясь сквозь свои маленькие черные очки, Макгуайер.
Сердце Бориски опять неприятно дрогнуло, когда он заметил, что капитан Глеб наклонился к открытому люку своего БТРа и что-то туда крикнул. А потом махнул рукой еще и лейтенанту на их машине.
Колонна в очередной раз остановилась.
«Ну, ведь рано же опять! Он что, забыл?!»
Но большинство однополчан правильно поняли, что им представилась еще одна возможность подымить сигаретами на свежем воздухе.
Не обращая внимания на их оживленное переругивание, Глеб пошел по дороге вперед. Метрах в двадцати от головного бронетранспортера, справа, на обочине, на большой серой сосне висел похоронный венок. Выгоревшие на солнце красно-белые искусственные цветы, их зеленые проволочные стебли и тусклые листья нехорошо выделялись на чешуйчатой бронзе живого дерева.
На старую фанерную полочку под венком капитан Глеб бережно положил свои розы.
Забавный жизнерадостный люд около боевых машин как-то понемногу, тихо толкая друг друга, кивая головами и оглядываясь, замолк. Выскочил к ним из кустов, застегивая штаны и облегченно посвистывая, крохотный Стивен, собрался, было, сказать товарищам что-то пошлое, почти смешное, но, сконфузившись этой общей неожиданной тишиной, тоже удивленно вскинул брови в молчании.
Минуту Глеб постоял у печальной сосны.