– Я не фальшивка, – сказала она зеркалу. – Трент Вулворт – мудак. А Тиффани Брайс – грязная шлюха. Пусть оба катятся в ад.
С решительным кивком Симона высоко подняла голову и вышла из туалета.
Она подумала, что крики и громкие хлопки – петарды? – звучат в фильме. И кляня себя за то, что пропускает важную сцену, зашагала быстрее.
Дверь кинозала распахнулась. Мужчина с дико вытаращенными глазами сделал один неверный шаг и тут же упал лицом вперед.
Кровь? Это кровь? Руки мужчины вцепились в зеленый ковер, на котором расплывалось красное пятно, и замерли.
Вспышки. Симона увидела через приоткрытую дверь вспышки. Выстрелы, крики. И люди – их тени и силуэты – падали, бежали, падали.
И фигура, темная на темном, методично шагала вверх по рядам.
Застыв на месте, она смотрела, как фигура повернулась и выстрелила бегущей женщине в спину.
Она не могла дышать. Если бы не перехватило дыхание, она бы завизжала.
Часть ее мозга отвергала то, что она видела. Это не могло быть по-настоящему. Это, наверное, как в кино. Понарошку.
Но инстинкт заставил ее кинуться обратно в туалет. Захлопнув дверь, Симона опустилась на пол.
Онемевшие руки нащупали сумочку, нащупали в сумочке телефон.
Отец настоял на том, чтобы «девять-один-один» был вбит в память ее телефона на первой кнопке.
Перед глазами плыло.
– Девять-один-один. Какая у вас чрезвычайная ситуация?
– Он их убивает. Он их убивает. Помогите! Моих подруг. О Боже! О Боже! Он стреляет в людей!
Рид Квотермейн ненавидел работать в выходные. Еще он ненавидел работать в торговом центре. Однако осенью он хотел вернуться в колледж, а учеба в колледже включала маленькую деталь под названием «плата». Плюс учебники, жилье, еда – вот и приходится работать в выходные в торговом центре.
Его родители покрывали большую часть платы за учебу, но им было не по силам нести на себе все расходы. Тем более что на будущий год поступает сестра, а брат уже на третьем курсе Американского университета в штате Колумбия.
Нельзя обслуживать столики до конца жизни, поэтому – колледж.
И может быть, он в конце концов поймет, чем, черт возьми, он хотел бы заниматься до конца своей жизни.
Однако в летние каникулы Рид обслуживал столики и пытался смотреть на жизнь с оптимизмом.
Посетителей было много, и чаевые неплохие. Работа в «Манджи» пять вечеров в неделю и двойная смена по субботам сводила на нет его личную жизнь, зато по крайней мере он хорошо питался.
Большие миски пасты, круги пиццы, здоровенные куски тирамису не прибавили Риду много веса. Отец когда-то надеялся, что средний сын, как и старший, пойдет по его стопам футбольной звезды. Но полное отсутствие футбольных талантов и долговязая фигура разбили эти мечты. Зато длинные ноги и выносливость сделали Рида почти звездой на студенческой беговой дорожке. А потом внимание отца отвлекала на себя сестра, проявившая бешеный талант на футбольном поле.