Когда-то Тарес рассказывал о проекте постройки под городом тоннелей для передвижения королевской семьи, прокладке отдельного подземного пути до Нойса. Тогда это было проектом. Полагаю, Найрена на нем не остановилась. Кто знает, вдруг под землей спрятано метро? Если выживу, обязательно расскажу Лине, ей, любопытной, понравится экскурсия.
Прибыли. Разместились в прямоугольном дворике в окружении кипарисов: шестнадцать деревьев в длину, десять в ширину. По обе стороны от арки входа в проясняющееся небо взлетали струи фонтанов.
В голове всплыла схема дворца. Так, стена справа внешняя, выходит на площадь Архимага Ульрима Озива. Слева комнаты короля, за ними гарем. Стена позади тоже внешняя. Впереди анфилада залов, ведущих в приемные и переговорные помещения. Сориентировавшись, я наметил пути к отступлению и успокоился.
В центре дворика возник уставленный яствами стол. Два десятка музыкантов заняли места с противоположной стороны от ворот. Осмотреться бы, прикинуть лучшее направление атаки… Куда там! Накачанное эликсирами тело вяло перебирало конечностями, улыбалось, говорило любезности и похвалы. Те возникали в моей голове, надиктованные «супругой».
Я восхитился талантом и предусмотрительностью королевы. Сколько деталей надо продумать! Каким стальным сердцем обладать, чтобы из собственного внука создать послушную марионетку, нанять и подготовить «жен»! Чтобы подчинить и волчьей хваткой держать всю элиту страны! Честно, если бы не договор с Карло, я бы оставил все как есть. Судьба отомстила ведьме сильнее меня. Пусть бы старуха и дальше цеплялась за власть, бодалась с соседями, изображала из себя молодую, полную сил. Возмездие за однажды нарушенное равновесие мира было бы ужасно. Оно уже ударило по ее семье. Сегодня я просто ускорю процесс.
Покоя меня лишала одна Радесса. Неподвижным кипарисом шпионка стояла за спиной ее величества. Даже платье не надела, как остальные, осталась в брючном костюме, при шпаге и кинжале на поясе. Неприязненный, неприятный взгляд ярких аквамариновых глаз скользил по собравшимся. «Нервничает, – понял я. – С чего бы? К чему был вчерашний спектакль перед моим двойником? От скуки?» Она не хоронила по частям лучшего друга, не сидела целый год на цепи в тесной камере, сходя с ума от боли, с ужасом ожидая нового дня и продолжения пыток. Она не унижалась, не голодала, не перебаливала кучей болезней, оказавшись в чужом, непонятном мире. Едва усомнившись в нашей победе, предала нас, прожила полтораста лет в сытости и тепле.
Ее присутствие придало мне решимости. Здесь все такие. Выжить рядом с Найреной способны одни подлецы.