«Ты пришел!» – раздалось в его голове, бросило на колени в крошево льда и битого кирпича. Затуманившийся взгляд мага отметил осколки посуды, неумело сшитую детскими руками тряпичную лису, наполовину вмерзшую в лед.
«Войди в мой дом!»
Приказ заставил Лиорсара встать на четвереньки и поползти вперед, к шевелящему щупальцами чудищу, не разбирая дороги, сдирая в кровь ладони и колени.
«Скорее! Ты живой и теплый!»
От чужого голода забурлило, заурчало в животе. Рот наполнился кровью из прокушенной щеки.
Давя в щепу остатки деревянной изгороди, к нему двигалась куколка. Лиорсар не чувствовал страха, только болезненное оцепенение. Морозный воздух втекал в горло, раздирал кашлем легкие, мутил рассудок, как и новый приказ: «Быстрее!» Но вместе с ним слышалось куда более слабое: «Помоги!» – точно внутри ужасающего сухопутного спрута боролись две несовместимые сущности.
Голодная нежить не осмеливалась претендовать на чужую добычу, откатилась в стороны, очищая магу дорогу. Несколько минут движения к собственной смерти, и вот его оплело за талию щупальце, оторвало от земли, потащило в единственное узкое окошко, которое не зарастил оживший дом-панцирь. Только тогда волна животного ужаса накрыла молодого человека, заставила заорать, задергаться в тщетной попытке обрести свободу.
Он шлепнулся на пыльный пол, больно приложился боком о какую-то утварь. Внутри было как в обычной хате – стол, стул, лавки, печь. Но не они притягивали взгляд, заставляли бороться с рвотными позывами, а то, что восседало на сундуке в углу, замотанное в полуистлевшие тряпки, с нечесаными космами и отростками-щупальцами.
Без сомнения, некогда оно было женщиной. Лицо еще не одеревенело, как остальное тело, не покрылось шевелящейся массой корней и веточек, сросшихся с домом. Бескровные губы дрогнули, силясь что-либо сказать, но ни звука не вылетело из перекошенного болью рта. Женщина плакала бесслезно и обреченно, зная – ничего не вернуть.
«Поклонись своей госпоже!» – новый приказ согнул Лиорсара в три погибели, но молодой человек устоял на ногах, а потом, превозмогая боль, шагнул к женщине, сдернул ворох тряпья, обнажая пульсирующий раздутый живот, в котором вызревала куколка.
Какими же подонками нужно быть, чтобы сотворить непотребство над несчастной матерью и ее нерожденным ребенком!
«Убей нас, – беззвучно шевельнулись губы. – Убей, пока я держу ее…»
Лиорсар не стал тратить драгоценные секунды на раздумья. Выхватил меч и посох. Взмах – голова несчастной покатилась по полу. Взмах – и напитанный магией металл на кости древнего ящера разорвал вздувшееся чрево, пришпилил жуткое дитя к стенке панциря. Должен был пришпилить.