Петр Вознесенский ответил, что он много экспериментировал и, кажется, ему удалось что-то синтезировать. Он проводил реакцию взаимодействия аминофенола и карбоната калия, с нейтрализацией серной кислотой. Реакция шла под нагревом до 130 градусов Цельсия и давлением в 6 атмосфер, что потребовало специального прибора, построенного Мефодием Парамоновым, потом они осадили соль и кристаллизовали ее. Петр показал мне розоватый кристаллический порошок. Теперь надо проверить, активно ли это соединение против микобактерии туберкулеза.
– В России никто не знает, как это делать, потому что нужно выделить чистую культуру бактерии, – сказал я моим химикам. – Это умеет делать Роберт Кох в Германии. Поэтому я предлагаю, не углубляясь в детали, подать заявку на российскую привилегию и патенты в Германии, Франции, Британии и САСШ. А потом либо ехать к Коху и проверять активность в пробирке с культурой бактерий на месте у него, либо послать к Коху человека на стажировку по микробиологии (нет ли у коллег кого на примете?). Я прошу вас подготовить несколько вариантов препарата для микробиологических исследований, а сам напишу письмо Коху, когда у нас будет германский патент. Хотя, наверно, это сделать можно раньше, получив лишь положительное решение, потому что, насколько я понял, синтез настолько сложный, что, даже проведя анализ порошка и узнав, из чего он состоит, воспроизвести препарат без установки-реактора и знания параметров температуры и давления (а их в привилегии мы указывать не будем) невозможно.
Глава 5
АГЕЕВ РАЗБУШЕВАЛСЯ
Поскольку все разъехались, субботу и воскресенье я провел с дедом. Он приободрился, но все же я опасаюсь за его здоровье, поэтому взял с него слово, что он покажется врачу – что-то не нравятся мне его отеки под глазами и землистая бледность. Еще убедил его больше гулять и меньше заниматься делами. Спросил про Николая и Ивана.
– Эх, Сашка, если бы ты знал, сколько мне эти два обалдуя крови попортили… – расстроился дед, – совсем от рук отбились, пьянствуют вместе, с девками срамными гуляют. Иван лавку продал, да деньги они уже прогуляли, вот скоро опять заявятся попрошайничать. А не дашь, грозятся ославить, мол, сына и внука держу в черном теле, жаден и крови родной не помню. В газетках, говорят, фельетон про тебя пропечатаем, как про купца-самодура и сквалыгу, у тебя сразу приличных покупателей не станет. Говорят, у нас знакомые газетчики такие есть, что «ради красного словца не пожалеют и отца».
– А ты им скажи, что сам про них пропечатаешь, что они на шее у старика сидят, не работают и только деньги пропивают, – предложил я, – и что они получат хоть копейку только тогда, когда сами ее заработают. Охрану свою удвой, а то ведь я эту братию знаю, Николаша хоть и трус, но может кого подослать, да и Иван не подарок, по себе знаю.