– Весело у вас тут, – улыбнувшись, похвалил нас профессор, – если больные смеются, значит, они поправляются. А я вот у Александра Павловича, изобретателя нашего, вместе с коллегами хочу подробности этого прибора узнать, – профессор показал мне мой рисунок.
Я извинился за каракули, сказав, что левой рукой рисовать мне неудобно, но все объяснения с приблизительными размерами дал, чтобы сделали правильный эскиз-чертеж. Его вычертят и дадут мне посмотреть, перед тем как отдать на изготовление прибора в слесарные мастерские, где сделают три комплекта. Договорились, что вначале они попробуют просто на кости в анатомическом театре, там же на кадавре[62], а потом, если фиксация костей будет надежная, то можно перейти и к больным. Коллеги добавили, что такая внешняя фиксация будет неоценимой при лечении ран с ожогами, когда нужно оставить поверхность открытой на большой площади и никакие окошечки в гипсе здесь не помогут.
Попросил принести мне портмоне, и, дав трояк госпитальному служителю, попросил зайти на почтамт и отбить деду телеграмму о том, что уезжаю в служебную командировку на три месяца, а препараты ПАСК и АСЦК пусть он отправляет в Гостиный двор, за ними приедут из Военно-медицинской академии и заберут. Так что дед теперь беспокоиться не будет: почему от меня писем нет или почему они написаны чужой рукой. Пришел брадобрей с ржавой бритвой, но я от его услуг отказался, так же как поблагодарил и капитана, предложившего собственноручно брить меня своим «Золингеном». Сам капитан ежедневно брился, делая из этого своеобразный ритуал. Сестра милосердия приносила ему теплой воды и ставила зеркало, глядя в которое, капитан скоблил свои щеки. Я вот никак не привыкну к опасной бритве, так что останусь усатым и бородатым.
Прошла еще неделя, меня напрягало то, что из Штаба никто не зашел, все же я продолжаю числиться и. о. начальника. Если бы Агеев вернулся, то, надеюсь, он бы тоже меня проведал. А так что, никому я не нужен в Петербурге? Впрочем, в Академии, оказывается, нужен. Поговорил со здешним физиком, разбирающимся в электричестве: катодно-лучевой трубки у них нет, да еще я вспомнил, что для какого-никакого приемлемого снимка на катод нужно подавать десятки тысяч вольт, хотя бы на короткое время, но так, чтобы добиться значительной электронной эмиссии. Первые опыты с низкоэмиссионными трубками вообще выполнялись на неживых объектах. Так что не судьба быть русскому рентгену, подождут еще пять лет.
Зато аппарат для внешней механической фиксации трубчатых костей будет! Все предварительные опыты прошли хорошо, и уже прооперирован мастеровой с открытым переломом бедра и ожогом ноги паром после взрыва котла. Консилиум рассматривал возможность высокой ампутации, но решили рискнуть и поставить аппарат внешней механической иммобилизации АВМИ (так его решили называть сокращенно). Как мне сказали, спицы надежно держат кость, а ожог лечат препаратом СЦ, закрывая сверху аппарат стерильной простыней, чтобы не занести инфекцию из воздуха. Уже готовят второго больного с комбинированной травмой и заказали десяток новых аппаратов.