– Вагина, вагина, вагина! Это научный, мать его, термин! – закричала Нэнси.
Он нервно оглянулся, словно ожидал, что шокированные стены обвалятся прямо на него, и попытался взять себя в руки.
– Учитывая ваши знания анатомии, возможно, вам стоит стать медсестрой, чтобы приходить на выручку нашим храбрым воинам.
– Я бы пришла им на выручку, если бы смогла разыскать хоть одного храброго воина! – Она подпрыгнула, опрокинув стул назад, и распахнула дверь в мраморный холл. Офицер сморщился. – А ещё я бы с радостью поработала скальпелем над вашими яйцами, но подозреваю, что их уже удалили.
Эхо её голоса прокатилось по всему холлу. Выскочив и хлопнув за собой дверью, Нэнси увидела, что на неё с открытым ртом таращится Черепаха.
– Вы его яйца в тумбочке храните вместе с точилкой для карандашей, да? – спросила она и пулей вылетела в Карлтон-Гарденс. Повернув за угол, она направилась в парк Сент-Джеймс.
Покружив там час между выставочными экспонатами и зенитными установками, Нэнси начала замечать и комическую сторону ситуации. На полпути к дому она зашла в бар «Красный лев» на Дюк-стрит и, оплатив заказы всех мужчин в военной форме, рассказала свою историю. Получилось хорошо. Каждому, кто заходил в бар, история рассказывалась заново, и девушка-бармен хихикала каждый раз, как Нэнси добавляла к ней что-то новое и она расцветала новыми красками. К обеду Черепаха превратилась в ужасную горгулью, а офицер – в дрожащее существо с потными ладошками и нервным тиком.
– И он назвал это место женской природой! – провозгласила Нэнси, поднимая бокал.
– Я начинаю думать, что там вы и храните выпивку, – заметил сержант, пытаясь прикурить сигарету от дрожащей в руке друга спички.
– Я готов исследовать территорию, – дерзко подмигнул ей юный американец.
– А тебе сколько, девятнадцать? – парировала Нэнси, задула дрожащую спичку и подставила сержанту зажигалку, зажав её твёрдой рукой. – Ты же даже не поймёшь, где там флаг поставить.
Мужчины загалдели и начали хлопать американца по спине, пока он не поперхнулся пивом. Нэнси посмотрела на свою зажигалку. Сама она никогда не курила. В период, когда она жила на журналистскую зарплату в Париже, ей было слишком страшно прожечь дыру в единственном своём добротном платье, но зажигалка была при ней всегда. Зажигалка помогает завязать разговор. Если человек принял предложенный огонь, склонил голову к руке, он готов поговорить с тобой, довериться. Анри очень смеялся, когда рассказывал ей об этом, назвал ведьмой, а на следующей неделе подарил ей золотую зажигалку Cartier с гравировкой её имени. Она потеряла её вместе с остальными драгоценностями, удирая с поезда.