Теперь возмущенный взгляд профессора Бхатии и декана Лестера были обращены уже на Уильяма. К откровенному облегчению Мёрка, Тайлера и меня.
— А что я должен говорить? — спросил растеряно монстр в человеческом теле. Уильям Лестер так умильно хлопал глазами, что сразу напомнил мне огромного кота, который объел все цветы в квартире и теперь совершенно не понимает, а что, собственно говоря, не так. — Уорд мне молилась, значит, проиграть я не мог. Так чего вас беспокоить зря?
Я вообще ничего не поняла. Ребята — тоже. Кай от неожиданности даже проснулся.
В смысле «Уорд мне молилась»?! Что за бред?!
— Уилли, ты все-таки не исправим, — пробормотал профессор Лестер приемного сына по голове. Уильям совершенно кошачьим движением потянулся к ласке и довольно прикрыл глаза, которые все еще светились золотом.
— Уилли, детка, пора бы уже привыкать к мысли, что влезая в такие опасные дела, нужно хотя бы поставить членов семьи в известность. Ты представляешь, что скажет Валери? — продолжил воспитательный процесс уже ректор, неодобрительно прицокнув языком.
«Детка» как-то разом погрустнела и взмолилась:
— Зачем же беспокоить маму? Ведь все хорошо закончилось…
Выражение лица при этом у Уильяма Лестера… выражало эмоции, что уже само по себе было удивительно. Более того, оно выражало бурные эмоции! Что вообще шокировало. Я смотрела… на обиженного и расстроенного ребенка. А уж в сочетании с «мама» эффект вообще оказался убойным.
И ведь заинтересованная общественность подозревала, что жена наследника Лестеров и его приемный сын за спиной главы семейства крутят интрижку!
Теперь, видя такого Уильяма Лестера, я с удивительной ясностью осознала, что он на заявленные тридцать лет совершенно не тянет. Действительно, «Уилли-детка».
— Хорошо, Валери не расскажем. Но это в последний раз, — строго уведомил приемного сына Дин Лестер и для убедительности погрозил пальцем. Были бы сейчас у Уильяма кошачьи уши — он бы их прижал, а так только потупился с виноватым видом.
Разобравшись с семейным чудищем, старшие перешли и к нашей компании, чем никто, конечно, не обрадовался.
— Итак, Кая, надеюсь, ты осознал, что относился к нашей семей с незаслуженной предвзятостью? — обратился к Тайлеру декан. Сейчас он говорил с моим однокурсником неформально, не как со своим студентом, как с младшим родственником. Это, думаю, почувствовали все в комнате.
Кай слева от меня сжался, словно бы стал меньше — и младше.
— Вы с самого начала все знали… И все равно позволили мне… — пробормотал Тайлер, не решаясь посмотреть прямо в глаза преподавателя.