— Этот пункт будет сложно протащить, во всех нас сидят «медведи, которых подкармливает лесник», — Викентий Петрович несколько по-иному смотрит на Виктора. — Но он будет принят, — уверенно говорит он.
Луна сползла за скалы, и подсвечивает их контуры призрачным светом, костры прогорели и мерцают тусклыми углями, почти все жители новой земли разбрелись по палаткам. Нина, прислонившись к гладкому валуну, слушает Виктора и Викентия Петровича. удивляют их разговоры, вроде рано углубляться в такие дебри, жильё бы построить, поле засеять. Пять картошек запутались в корнях, проклюнулись яблоневые косточки — пора высаживать. А ещё, очень хочется собственный дом. Нина как представила, что полезет в душную палатку, едва не расплакалась. Она сейчас в полной мере оценила брошенный дом, который они построили, такой грубый снаружи и уютный внутри. Неужели Анька права, они вновь в равном положении? Нет, тому не быть, Нина глубоко вздыхает, смотрит на своего мужчину.
Наконец они заканчивают разговор, Викентий Петрович неспешно поднимается, прощается, но спать не идёт, перекинув автомат через плечо, уходит проверять посты.
Виктор подкидывает дров в костёр, обнимает Нину:
— Что-то не хочется идти в палатку, — произносит он, словно подслушав мысли.
— И я не хочу, — жмётся к нему женщина. — Давай здесь посидим?
— Давай, — он подкидывает дров, затем снимает с шампура кусочек мяса, передаёт Нине, она отрицательно машет головой и зарывается ему в грудь: — Как ты думаешь, мы настоящие муж и жена? — неожиданно спрашивает она.
— Ты что, сомневаешься? — удивляется Виктор.
— Викентий Петрович может нас обвенчать?
— Думаю да, — задумался Виктор.
— А ты хочешь этого?
Он целует он в губы, улыбается:
— Мечтаю об этом.
— Правда? — Нина крепко прижимается к нему, затем берёт его ладонь и прижимает к своему животу: — не заметно, — шепчет она, — но я определённо знаю, у нас будет ребёнок.
— Как… ребёнок? — шалеет Виктор, и лицо озаряется радостью.
— Больше месяца уже, — многозначительно заявляет Нина.
— И ты молчала?
— Боялась говорить, а сейчас мне так радостно.
— Жена ты моя любимая, я такой дом отстрою!
— И чтоб детская была, — настойчиво говорит Нина.
— И детская будет, и ванночку сделаю, воду проведу! — восклицает Виктор, в душе поднимается волна нежности и счастья, но и возникает тревога, граничащая с болью. Мир кругом дикий и страшный, как в сможет выжить ребёнок, если даже взрослые с усилием цепляются за жизнь.
— А когда ты дом начнёшь строить? — Нина едва не мурлычет на его груди, ногти покалывают кожу, словно коготки котёнка и вызывают блаженство в душе Виктора.