— А как жаль, что Левиафан невосприимчив к яду Олеандра.
После череды тяжких вздохов молодой граф снова вернулся мыслями к бессмертному существу, что наводило ужас на все море Альбо уже очень долго.
— Яд есть против всего и для каждого случая. Но даже если ты найдешь уязвимость Спящего, то невозможно будет достать летальную дозу.
— Да, он слишком велик… Я не придумал пока ничего лучше, кроме как снарядить пару кораблей и вооружить людей арбалетами и гарпунами.
— Ты же делал это в прошлый раз.
— Но другого выхода нет… В 2091 году, 59 лет назад, рыцарь Ной из Белого Афолеона во имя северного бога Ямеса вышел на нефе «Божья Кара» в море и смог ослепить чудовище.
— Но погиб сам! Да и глаз-то у Левиафана осталось еще пять.
— Если, в конце концов, Спящий ослепнет, пусть и по одному глазу каждые пятнадцать лет, то это решит нашу проблему. А один из ударов может стать для реликта последним, учитель.
— На смену одной проблемы всегда приходит другая, Юлиан. Ты рассказывал о северных нагах племени Ойх. А ты не думал, что их благоговейный страх перед этим реликтом защищает Ноэль от того, чтобы они поселились в Лилейском проливе? А?
— Скорее они не лезут в Лилейский пролив из-за племени Нюй, — Юлиан покачал головой, затем вспомнил. — Я их, кстати, пообещал сопроводить к озеру через несколько дней.
— Зачем?
— Они же боятся Спящего и каждое его пробуждение пережидают в водах озера Иво.
— Спящий в дом, наги — вон! — расхохотался ядовито Вицеллий Гор’Ахаг и затрясся от смеха.
Юлиан с осуждением посмотрел на старого учителя, но тот лишь усмехнулся.
— Им бы поселиться здесь, в Ноэле.
— Они и так в Ноэле, — старик блаженно раскинулся на диване и чуть сполз вниз.
— На суше, а не в море. На Юге наги спокойно живут среди людей уже тысячи лет.
— И что?
— Племя Нюй могло бы сделать также.
— И получить вилами в глаз, да, — Вицеллий ухмыльнулся.
— Но в Элегиаре…
— … в Элегиаре наги живут среди людей уже тысячи лет, — веномансер перекривлял графа его же голосом, — да только за долгую историю все расы успели порезать друг другу глотки. Пусть сидят в своем море и не вылезают.
— Когда-то же нужно начать.
— Ты точно друг племени Нюй? — веномансер колко взглянул на Юлиана. — Или, может быть, даже грезишь о добре для всех?
— Нет, я в такое уже не верю, учитель. Не мне, лишившему жизни больше трехста человек, говорить о всеобщем добре.
— Триста, триста? — Вицеллий Гор’Ахаг хохотнул. — Ты ведешь счет, скольких ты отправил к Прафиалу, Юлиан?
— Учитель, прекращайте. Лучше помогите советом.
— Вот тебе мой совет. Пусть Ноэль остается таким, какой есть. Без вонючих оборотней, вечно линяющих нагов и мозгоклюев каладриев, — на лице Вицеллия застыла гримаса отвращения. — Я уже полюбил чистый мир без всех этих.