— Я устал, — на самом деле я был выжат, как лимон.
— Ну пожалуйста, пожалуйста! Все в ожидании, мы и так уже опоздали.
— Всему виной долбаный туман. Да и сами свалите в туман.
Двести подростков провели ночь в лучшем поп–клубе Эссена, пахло ажиотажем. С отелем получилась накладка, и когда удалось найти свободные номера, позвонил роуди и предупредил нас: «Быстро езжайте сюда. Здесь намечается бунт, все хотят вас». Около двух тысяч человек вломилось в зал без билетов, а две тысячи с билетом затеяло драку, когда им отказали во входе. Пришлось прибегнуть к бутылкам, слезоточивому газу и брандспойтам, чтобы навести порядок. Алексис Корнер предотвратил катастрофу, выйдя на улицу и развлекая несчастных фэнов. После блестящего выступления Deep Purple, The Nice встретили туманом каннабиса, парочка из третьего ряда выказывала своё одобрение совокуплением.
— Их трип был прямо здесь. Я думал, мы теряли их пару раз… нужно было сильно постараться, чтобы не сбиться с ритма, — скала Блинки, которого привлек внимание смех Ли, наблюдавшего спектакль в третьем ряду.
Истерзанные и похмельные ещё одной ночью и туманом, мы снова сели в самолёт до Амстердама, чтобы ещё раз выступить с Deep Purple. После короткой прогулки по району красных фонарей, где мы смеялись как никогда в жизни, величественный зал с бюстами и портретами знаменитых композиторов позволил нам выступить более достойно. Если такое вообще возможно. Мы вышли под вежливые аплодисменты, аудитория тихо просидела все номера, хлопая с энтузиазмом лишь в конце. Вечерника продолжилась в отеле, когда Ли объявил: «Я пораньше поеду в аэропорт купить бутылку текилы… Здесь лучший дьюти–фри во всей Европе. Напротив моей новой квартиры расположен мексиканский ресторан, и мы подсели на текилу».
17 октября, Фэйрфилд Холл. Сцена не в состоянии вместить ни один лишний стул. Усилитель Leslie пришлось поставить на пол перед первым рядом. Джозеф раздал ноты законченной оркестровки сюиты. Началась первая репетиция перед концертом. Билеты раскупили молниеносно. На этот раз, когда Джозеф поднял палочку, всё было по–другому. Каждая нота была мной старательно выписана. Откинувшись на кулисы и слушая вступление открывающей части — «Фантазии», — я ожидал услышать не совсем это. Да, сюита несла мои черты, но не мою суть. В общем, это не то, что я представлял в голове. Я видел своего первенца грандиознее, намного лучше — у себя в голове. То, что я услышал, напоминало музыку для супермаркетов, какие–то мультяшные строки пробрались в ноты. Но мне нужно их полюбить. В конце концов, это мой ребёнок.