Мы положили трубки. Я ещё больше зауважал своего друга.
С неудовольствием я узнал позднее, что клавишник (Патрик) новой группы Ли Refugee покинул моих приятелей и присоединился к Yes. Ли с Брайаном буквально пришли на репетицию, чтобы увидеть, как всё оборудование Патрика исчезло. Никто их не осудит за то, что у них появится комплекс по поводу клавишников.
Ли и Брайан не заслуживали второго облома.
Тонкая бледная линия подчеркивала регулирующие ручки студийного пульта. Она не столько обозначала позиции регуляторов микшера, сколько микшировала позиции регуляторов. Такая же полоска пролегала у Грега под носом. Ему было весело, а музыка расплачивалась за это.
Композиции “Trilogy” требовалось соло в 6/8, сразу после слов Грега «… and wake up with the sunshine pouring right down where you lay» (просыпайся с лучами солнца, освещающими твоё ложе). Я подготовил одно такое соло, но когда дело дошло до записи, ничего не вышло. Около полуночи мини–муг был подключен, баланс сведен, место на дорожках выделено. Осцилляторы мини–муга оставались такими же чувствительными, склонными не соглашаться с выбранной вами тональностью или же изобретать новую гамму, от которой большинство восточных музыкантов сморщили бы нос.
Со второй попытки соло получилось и по настоянию Грега мы перешли к наложению фортепианной партии. До двух ночи всё было нормально, пока я не попросил прослушать записанное. В то время, как плёнка отматывалась, Грег и Эдди затянулись косячком, нюхнули разок, выпили по коньячку и наконец нажали на «Play». Я расслабился и начал с нетерпением слушать. Я хотел услышать вещь целиком во всём великолепии стерео–звука и ближе к соло был натянут, как струна. Вот оно! Я был так горд. Но вместо соло наступила тишина, ничего. Невероятно сложно описать, каково слышать пустоту в два часа ночи: ощущения несколько глубже, если бы вы слушали пустоту в два дня, когда на улице светло.
— А где соло?
— Ммм, должно быть где–то здесь. Подожди, — пробормотал Эдди.
— Вы его, блять, грохнули, не так ли?
— Да ладно, сыграешь ещё одно, — сказал нерешительно Грег, как будто мы говорили о дюжине яиц из круглосуточного супермаркета.
— То соло — всем соло соло, ты понимаешь? — завопил я. — Если бы вы не обдолбались до усрачки, мы бы сейчас закончили альбом!
Лицо Эдди выражало нечто среднее между виной и отчаянием. Трансформация выражения лица усиливалась количеством принятого.
Ничего не оставалось, как делать новый дубль. Но в два утра ничто не заменит утерянное. Ничто, только принятие факта пустоты и подготовки к новому дублю. С ними спорить бесполезно, лучше согласиться. До сих пор я не могу спокойно слушать то соло. Полное