Битва за прошлое. Как политика меняет историю (Курилла) - страница 59

В странах Балтии были реабилитированы ветераны Войск СС. В Западной Европе не проводились парады ветеранов прогерманских подразделений, зато они проходили в восточной ее части. На рассказ о войне наложился опыт послевоенных десятилетий, и во многих государствах Центральной Европы и Балтии в 1990–2000-е годы были открыты музеи «двух оккупаций» или тоталитаризма, также приравнивающие немецкое правление 1940-х годов к периоду социализма с конца 1940-х до конца 1980-х годов. Одновременно нарратив, центром которого является день 9 Мая, предстал в некоторых странах региона как чужой — праздник этнических русских, и стал служить сплочению «сообщества контрпамяти», противостоящего государственному дискурсу этих стран[152]. Именно программа национального строительства требовала признания СССР и гитлеровской Германии «двумя тоталитарными режимами», в равной степени ответственными за Вторую мировую войну.

Очевидно, что такая трактовка ставила под сомнение моральные основания послевоенного порядка, делая его лишь результатом временного соотношения сил великих держав. Именно поэтому к такому пересмотру истории очень осторожно относится и Германия, и страны-победительницы. По понятным причинам не может согласиться с такой интерпретацией и Россия: 27 миллионов советских людей погибли в войне с нацистской Германией, эти жертвы могут быть оправданы только победой над абсолютным злом, и другое представление о Второй мировой в обозримом будущем в России принято не будет.

Даже в тех странах постсоветского пространства, где учебники описывают войну как борьбу за правое дело, например в Армении или на Украине, есть точка зрения, что сотрудничество некоторых национальных лидеров с нацистами может быть оправдано[153]. Россия, напротив, меньше других готова рассматривать Вторую мировую войну даже частично как гражданский конфликт, и официальный нарратив не предлагает варианта интеграции русских коллаборационистов в общую историю. Такие попытки имели место, но им очень далеко до включения в учебники истории или использования в речах политиков[154]. Разница в исторической «оптике» сводит на нет вероятность соединения несовместимых версий Второй мировой войны. Схожую мысль высказывали исследователи учебников Кит Кроуфорд и Стюарт Фостер: «Поскольку типичные учебники истории представляют националистический взгляд на Вторую мировую войну в несистематизированной манере, мир до сих пор не имеет истории Второй мировой войны»[155]. Это также означает, что благонамеренные проекты по созданию «совместных учебников истории» не смогут в обозримом будущем увенчаться успехом. Практически невозможно примирить два национальных нарратива, каждый из которых сконструирован так, чтобы объединить одну нацию