— Что ты собираешься делать? — спросил меня. Даже тогда, когда мне было всего пятнадцать, а ему всего лишь двадцать три, он относился ко мне, словно к самому важному человеку в мире.
— Я просто хочу, чтобы это исчезло, — сказала я. — Ты можешь сделать так, чтобы оно исчезло?
Он сдавил мою руку. Мы оба пойманы в кошмаре, который никогда не закончится.
— Да. — Его сжатая челюсть и злость в голосе предназначались им, а не мне. — Я могу сделать так, чтобы это исчезло.
Мы ехали в клинику молча. Он заполнил за меня документы, использовал поддельное удостоверение личности, чтобы никто не знал моего настоящего имени.
Весь этот период он держал меня за руку: во время консультации, как готовили к операции и когда остатки лицемерия Дорнана болезненно выскребали из моего пульсирующего чрева.
Эллиот сидел у подножия моей кровати, пока я истекала кровью и плакала. Он гладил по моим волосам и обещал убить Дорнана Росса и его сыновей за то, что они сделали со мной. Заставить их заплатить. За все.
Я выбрасываю эти ужасные воспоминания из памяти и сосредотачиваюсь на здесь и сейчас.
— Ты будешь смотреть на меня весь день? — мягко интересуюсь я, пытаясь получить от него улыбку.
Он с грохотом ставит пиво на стеклянный кофейный столик, и пена разливается на деревянный пол.
— Долбаный призрак только что вошел в мой салон и попросил татуировку, — серьезно говорит. — Прости, что мне нужна минутка, чтобы прийти в себя.
Я опускаю взгляд в пол.
— Призрак — это тот, кто умер. Я не умирала.
— Нет, — говорит он, покачивая головой. — Но все в этом городе думают иначе.
Я делаю глоток пива, изучая замысловатую сеть татуировок Эллиота, которые отходят от каждого запястья до плеч, прежде чем исчезнуть под рубашкой.
— Зачем ты вернулась, Джулс? — спрашивает он, пристально глядя на меня. Мое сердце падает, когда я вижу, как дрожат его руки.
— Эй, — произношу, ставлю пиво и кладу руки поверх его. Так что теперь мы вдвоем держим его бутылку. — Прости. Я не хотела тебя напугать.
— Бл*дь, — с горечью выплевывает он. — Последний раз, когда я видел тебя...
— Успокойся, — перебиваю. — Никто не знает, что я здесь, клянусь.
Забираю бутылку у него из рук, оставляю возле своей и сажусь рядом с ним.
— Помнишь последнее, о чем мы говорили? — шепчу и беру его ладони в свои. Прошло столько лет, но кажется, что это было пять минут назад, когда он так же держал меня за руки и обещал месть.
Мотает головой.
— Нет.
— Да, ты помнишь, — уверенно проговариваю. — Ты пообещал мне заставить их расплатиться.
Его глаза становятся огромными, и он, наконец, понимает, зачем я здесь.