Она — солнце моей жизни.
Без нее моя душа мерзнет и умирает.
ЭСТЕР
Когда он поцеловал меня, земля словно ушла из-под ног. Я проваливалась, и он проваливался вместе со мной. Казалось, я почувствовала, как нас осветило солнце. Я осязала и снег, и дождь, и дуновение ветра. Я ощутила песок под ногами, затем траву, и не могла удержаться от того, чтобы крепче прижаться к нему.
Не могла сдержаться, чтобы не отвечать на его поцелуй, и с жаждой, не похожей ни на что другое в моей жизни, я сдалась этому поцелую и медленно разомкнула губы. Вокруг нас сменялись миры, и каждый раз это отдавало в сердце болью. Хотелось смеяться, плакать, петь, танцевать. Меня охватили эмоции, из-за чего стало больно дышать, думать, все ощущалось больнее. Боль... столько боли.
2-е Onwa Ite Na Ni (сентябрь) 1684 — леса Обофия, Игболенд, Нигерия
— Банджоко! НЕТ! НЕТ!
Когда я бежала его остановить, расстояние между мной и Обинной казалось мне шириной океана. Обинна обернулся на мой голос, и копье Банджоко пронзило его грудь.
— А-А-А-А! — прокричала я, и расстояние снова сжалось, но уже было поздно. Когда я добралась до него, он упал. — Оби! Оби!... А-а-а-а...
Он не мог говорить и лишь дотронулся до моего лица.
— Нет... нет... — Я держала его, качаясь взад и вперед.
— Ты не спасешь его. Возьми меня за руку. Они наступают!
— ПРОКЛИНАЮ ТЕБЯ! — кричала я, отбиваясь от его руки. И когда он двинулся схватить меня, я вытащила нож и прижала к горлу. — Ты не спасешь меня! Уходи! УХОДИ!
Банджоко все стоял, но когда увидел дым, поднимающийся из деревни, медленно попятился.
— Адаезе...
Несмотря на него, я прижалась к Обинне и снова стала раскачиваться взад и вперед.
4-е июля 1781 — Гуанахуато, Новая Испания
— Ана!
Карлос прыгнул со своего балкона на мой и подхватил меня, оттаскивая от отца, который в диком изумлении смотрел на меня, когда стал отходить назад и выронил нож.
— Папа... — Я хотела рассказать ему... спросить, почему... но не смогла, и мои ноги ослабли, когда Карлос опустил меня на пол, крича моему отцу:
— Помощь! Приведи помощь!
Он прижал руки к моей груди, пытаясь остановить кровь. Больно... всюду боль. Я тронула его окровавленную руку.
— Я...увижу тебя... снова.
— АНА, НЕТ! Прошу. Прошу, не надо... АНА!
Я чувствовала, как на лицо мне падают его слезы.
***
— А-а-а... — закричала я, отрываясь от него. Я вся дрожала и пыталась дышать, пыталась стоять, но ничего из этого не способна была сделать. Все во мне отдавало болью. Он крепко прижался ко мне.
— Все хорошо, все хорошо. Я рядом, — шептал он. — Я всегда был рядом, Эстер. И всегда буду.