— Робби?
Из глубины тоннеля на него неотрывно смотрела женщина, и мужчина рядом с ней тоже оторвал взгляд от детей, за которыми присматривал.
— Мам! — Мальчик побежал к женщине и прыгнул в ее объятия, а отец обнял их обоих. Она улыбнулась нам и прошептала слова благодарности, но это я должна была сказать ей спасибо. Она возродила надежду.
— На этот раз у нас получится, Томас, — прошептала я, но он не ответил. — Томас?
Я осмотрелась и увидела, что он прислонился к стене, обхватив свою ногу. Я приложила руки к его лицу, желая, чтобы он открыл глаза. Томас потянулся поцеловать меня, и я почувствовала кровь у него во рту.
— Я в порядке, — шептал он, но весь его вид говорил об обратном. Он резко вдохнул и заставил себя говорить: — Когда все кончится, беги домой.
— Ты и есть мой дом.
— Упрямица до самого конца, — улыбнулся он. Я не улыбалась.
— Это конец?
Он не ответил.
— ТОМАС! У него отказала нога, я потянулась поймать, когда Томас стал падать, и ощутила, что вся его грудь пропиталась намного больше, чем просто от пота. Я помогла ему сесть на землю, и, освободив свою руку, осмотрела ее. Я уставилась на ладонь и затем на огромное кровавое пятно на груди Томаса, и стук сердца все сильнее и сильнее отдавал мне в голову.
— Нелли. — Он потянулся ко мне.
— Я видела медсестру...
— Я сыграю ту песню для тебя в следующий раз. Клянусь, Нелли, — произнес он с улыбкой, которую мне не хотелось видеть. И как у того мужчины среди булыжников, рука Томаса начала сползать вниз, но я схватила ее и присела рядом на коленях. Я отчаянно сжимала его руку, так крепко, что ногти вонзились ему в кожу, и он резко открыл глаза.
— Ты плохо меня знаешь, если думаешь, что так просто можешь бросить меня, Томас Галлахер, — сказала я, целуя его руки.
— Нелли Камеллиа Вилкинсон, — медленно проговорил он мое имя. — Я когда-нибудь бросал тебя? Ведь даже ангелы небесные и демоны морской глуши не смеют отлучать тебя из глубины моей души.
— Поэт до самого конца, — шептала я сквозь слезы.
— Это конец? — спросил он.
И словно кара в наказание от ангелов небесных и демонов морской глуши, крышу сотрясло с такой силой, что многие поднялись на ноги, другие стали кричать, и хлынувшая со всех сторон вода превратила наше укрытие в могилу.
МАЛАКАЙ
Я знал, что она найдет меня. Поэтому оставил ее имя на стойке регистрации.
Только не думал, что это будет так скоро.
Можно было даже не смотреть, кто там, перед тем, как открыть дверь. Это могла быть только она. Только она знала, что я здесь. Но меня изумило то, как она выглядела, когда я открыл ей. Глаза Эстер были красные и полные слез. Волосы растрепаны, словно она только что сползла с кровати. Обеими руками Эстер обвивала себя, цепляясь за пальто, словно это единственная вещь, которая помогает ей сдерживаться.