И вот опять она... делает меня уязвимым... заставляет чувствовать, словно мы в одно и то же время встречаемся и прощаемся.
— Не шевелись. — Я отнял ее руку от себя, поцеловал и только потом положил ей на талию. Отойдя от дивана, я снова сел на свое место.
Снова посмотрев не нее, я заметил на себе ее серьезный, обжигающий взгляд, и пока часть меня наслаждалась тем фактом, что она знала, тоже чувствовала, насколько глубокие и бездонные у нас сердца, другая часть меня не могла совладать с силой этой реальности, чтобы отвлечь и Эстер, и себя, чтобы мы были просто Малакай и Эстер, а не многовековые любовники. Но она заговорила раньше, чем я успел запечатлеть этот момент.
— Мы никогда не были на Титанике.
Она не спрашивала, потому что это был не вопрос. Она вспоминала, хотела она того или нет.
— Нет, — мягко ответил я, продолжая рисовать ее от ног до головы, потому что каждая деталь ее тела вросла мне в память... Я просто глазел на нее, не в силах с собой совладать.
— То есть я все еще могу винить Джеймса Кэмерона за свои рыдания всякий раз, когда я слышу My Heart Will Go On.
— И Селин Дион.
Она тихо засмеялась.
— Точно. Я несколько удивлена, что ты знаешь фильм или песню.
— Почему? — спросил я, проводя линию от ее ног к бедрам.
— Ты сказал, что огородил себя от мира, так?
— Нет, — поправил я. — Я пытался. Это постоянная борьба с самим собой. Порой я не мог выносить тишину одиночества, потому выходил в мир, надеясь встретить тебя и справиться с этим. Я слышал твой голос и искал твое лицо в музыке, произведениях искусства, фильмах, пока меня опять не охватывал страх, и я снова не ограждал себя. Порой я был сосредоточен, но все же мир, в котором мы сейчас живем, не позволит избежать определенных вещей. Музыка звучит, пока ты ждешь лифт или просто идешь по улице. Подавляющую часть времени меня разрывало, я хотел больше, я боялся больше.
— Пока я... я ничего не помнила. — Она сдержалась, чтобы не зарыдать. — Почему я никогда не вспоминаю?
— Может, тебе и не нужно, — ответил я честно, рисуя ее плечи. — Может, это из-за меня. Мне не стоит вспоминать все. Но я вспоминаю, и это все портит.
— Или может это из-за меня, потому что мне нужно вспоминать побыстрее?
— И таких может, может, может до бесконечности, — улыбнулся я, глядя на ее ключицу, прежде чем вернуться к рисованию. — Мы можем строить догадки и размышлять, но это не отменит того факта, что я помню, а ты забываешь. Так оно есть и так оно бу...
Я замер, крепче сжав карандаш.
— Так оно будет в следующий раз? — закончила она за меня, а я продолжил рисовать. — Вот что ты хотел сказать. Ты не веришь, что в этот раз все может быть по-другому?