.
— О-о-ох... ну ладно. — Кивнул я, переключая на следующий фильм.
— Черт! Забыла вино. — Она метнулась обратно на кухню. — Белое или красное?
— Любое подойдет, — ответил я, а потом выкрикнул, — Как насчет «Великого Гэтсби»?
— Тоже не годится! Ненавижу «Великого Гэтсби»! — кричала она с кухни. — Дэйзи — ужасна до крайности, и это среди всех остальных людей в книге — противных, тщеславных, самовлюбленных, которые что-то говорят. Но опять же, если посмотреть на автора, я понимаю, почему все воспринимают это через такой фильтр.
Я покачал головой.
— А что стало с тем самым «включи что-нибудь»?
— Что-нибудь пойдет, но только не эти два, — сказала она, проходя в гостиную с бутылкой красного вина в руках.
Вздохнув, я бесцельно куда-то нажал и прочел первые два названия, появившиеся на экране:
— Как насчет «В твоих глазах» или «Колибри»?
Я ждал причины, по которым эти два тоже не подойдут, но, когда ничего не услышал, обернулся как раз в тот момент, когда бутылка выскользнула из ее рук, и вино расплескалось по ковру. Я поспешил к Эстер, которая уже начала отключаться.
— ЭСТЕР! — Я упал на колени и приложил руку к ее голове, чтобы она не ударилась при падении об стол.
— Мал... лакай...
— Тш-ш, — сказал я, пока она дрожала в моих руках. Челюсть сомкнута, глаза с усилием пытались остаться открытыми, но я знал, так станет еще хуже. — Не сопротивляйся. Все хорошо. Все хорошо. Помни, все хорошо.
Она закрыла глаза, и вот так ее затянуло в какое-то воспоминание, которое она пыталась подавить. Все лицо ее сжалось, а телом она медленно повернулась в моих руках, словно хотела свернуться в клубок.
— Все хорошо, — повторил я, потому что ничего другого поделать не мог. Ничего, кроме того, чтобы поднять ее и бережно отнести обратно в спальню. Я прислонил тыльную сторону ладони к ее лбу, прежде чем накрыть Эстер простыней.
Наблюдая за ней, я боролся с открывшимися мне мыслями, боролся безуспешно, потому что каждый раз, как она менялась в лице, я думал:
— Зачем я вернулся?
— Почему не стал убегать и дальше?
— Зачем я так с ней поступил?
— Тла...
Это единственное, что она сказала перед тем, как тело ее ослабело, и это все, что мне нужно было услышать, чтобы понять, в каком она воспоминании. Я взял ее холодные руки и поцеловал их.
— Я здесь, Яретцы.
ЭСТЕР
2 мая 1518 — Дорога на Теночтитлан, столицу империи Ацтеков
— Weetz-ee-loh-POSHT-lee. Бог среди всех богов, — сказала я, когда мы добрались до вершины поросшего травой холма, откуда виднелся Великий город и окружающие его со всех сторон голубые воды. Вся земля была покрыта зеленым слоем, так что каждый мог сам вести хозяйство. Единственные тропы шли с севера, юга и запада. — Говорили, что он явился старейшинам и верховному жрецу во сне и показал им город на воде, живущий среди разбросанных по скалам колючих грушевых деревьев, — город, который стал Теночтитланом. И в центре города — его дом.