Я съедаю еще два тоста и немного яичницы. Пауль любезно подливает мне кофе, и некоторое время мы завтракаем в приятной тишине, прежде чем он отодвигает от себя пустую тарелку и опирается локтями на стол.
– Тебе есть что мне рассказать, не так ли?
Когда наши взгляды встречаются, я вижу усталость и немую просьбу в его глазах, поэтому подробно рассказываю обо всем, что произошло с тех пор, как я прикоснулась к картине Боттичелли в подвале старой Пинакотеки.
Глаза Пауля становятся все больше по мере того, как я описываю свои Флорентийские каникулы в 1478 году. Он слушает, не перебивая, пока я рассказываю о Сандро Боттичелли и Леонардо да Винчи и о том, как нам удалось спасти Лоренцо де Медичи в день убийства. Пауль открывает рот, только когда я упоминаю Люция Мореля, его щеки горят от волнения.
– Расскажи мне все, что ты знаешь о нем! Как он выглядел? Черт, вы, наверное, первые, кто видел его за сотни лет!
Описать ему Люция не составляет мне труда, он прочно засел в моей памяти после того, как я всадила ему в шею шпильку длиной в несколько дюймов.
– Не могу поверить, – бормочет Пауль. – Просто невероятно, что вы столкнулись с ним… Что вы сражались с ним! – Он подпирает голову руками. – Я чуть с ума не сошел, когда ты не вернулась домой в тот день. Лео хотел познакомить тебя с орденом, а вместо этого заявляет, что вы двое исчезли в прошлом и никто не знает, когда вы вернетесь и вернетесь, ли вообще, потому что ваш портал рухнул…
– Тебе не сказали, что произошло?
Брови Пауля мрачно сходятся на переносице.
– Вероятно, члены ордена были слишком заняты тем, что носились по кругу, как курицы, вместо того чтобы сразу объяснить, в чем дело. Представь себе, ты хранитель ордена, и двое ваших самых ценных сотрудников навсегда исчезают в пространстве и времени. Никто и не подумал сообщить мне об этом. Тем вечером я поехал в штаб-квартиру, потому что целый день ничего от тебя не слышал, и узнал, что там произошло. Мы четыре недели изо дня в день ждали вашего возвращения, следили за всеми картинами из временного отрезка, в котором жил Медичи. В конце концов, мы понятия не имели, когда вы вернетесь, надеялись только заметить какие-то изменения в картинах, чтобы понять, как продвигается ваша миссия.
Это звучало вполне логично: любое изменение в прошлом оказывает непосредственное влияние на настоящее, и быстрее всего его можно проследить в литературе и искусстве.
– А на следующий день оказалось, что у вас все получилось. La Primavera восстановилась, и поздно вечером Лоренцо Вита снова стал прежним. Орден все подготовил и ожидал вашего прибытия в любую минуту, но вы не возвращались…