- Еще чего!
Выпустив кисть супруги, я подошел к двери, ведущей в спальню, осторожным движением распахнул створки.
- Я тебя жду, Елена. Если боишься, тогда и впрямь забирай с собой эту соплюху и проваливай. Я никого возле себя не удерживаю силой. - Губы мои вновь искривила усмешка. - А хочешь, пригласи её к нам в спальню. Пусть посмотрит на любовь взрослых. Настоящую любовь. Кто знает, может, и совет даст в нужный момент. Видишь, как она за тебя печется.
Елена потерянно поднялась.
- Ну так что? Ты остаешься со мной?
Не глядя на меня, она кивнула, шагом зомби двинулась в ванную. Надюха поспешила следом, бубня о чем-то своем, но я их уже не слушал. Дело было улажено, Ящер укладывался баиньки. И обошлось даже без фокусов, без гипноза и прочей мистики. Уж кто-кто, а Елена знала, на что я способен. Потому и страшилась заглядывать в глаза.
Перед тем, как шагнуть в спальню, я замешкался. Черт знает почему. Что-то почудилось в темноте или послышалось. Но нога уже была занесена, и лишь мигом позже я сообразил, что ни ковра, ни половиц в спальной комнате нет. Сразу за порогом зияла черная пропасть, в которую меня несло с неудержимой силой.
Кажется, я и охнуть не успел. Свободный полет, посвист ветра в ушах, удар о камни - и никакой боли, никакой обморочной встряски. Я был цел и невредим, хотя и ощущал чудовищную нереальность происходящего. Словно после цвета и звука все враз приобрело серые бесплотные оттенки. Абсолютная пустота и абсолютный холод. Впрочем… Кое-как поднявшись, я обнаружил, что стою возле огромного гранитного памятника. Круглая знакомая голова, вознесенная ввысь каменная длань… Я силился разглядеть черты человека, но было темно, и меня трясло от холода. И по-прежнему чего-то крайне простого я никак не мог понять. Это непонимание и приносило единственную физически ощутимую муку. Непонимание было причиной моего холода. Только что я где-то был - и вот уже нахожусь нигде, потому что памятник - это сублимат забвения, зона иллюзий. И все же каким-то невообразимым образом я чувствовал, что это теперь тоже мое. И я, как этот каменный идол, вынужден довольствоваться вечной мглой и равнодушием проплывающей мимо жизни…
Наверное, это длилось не долее двух-трех секунд, и я даже не успел упасть - всего-навсего пошатнулся. Вскрикнула Елена, и крик её иглой вошел в мозг, вывел из оцепенения. Я стоял, хлопая глазами, а обе дамочки взирали меня с нескрываемым испугом.
- Что с тобой, Паша!
- А что со мной? - я криво улыбался.
- Ты весь белый и чуть не упал.
- Не знаю… - Язык мой едва ворочался, мышцы по-прежнему сотрясал озноб. - Вот до чего доводят семейные дрязги.