Значит…
Окованная полосами металла дубинка просвистела возле виска – в последнее мгновение Дирк безотчетно отстранился с ее траектории. И так же механически, не задумываясь, проломил ее обладателю висок. Даже если вознамерился уйти в смерть, это не так просто сделать. Тело будет сопротивляться до последнего. Оно глупо, это тело, оно хочет смотреть и дышать, пусть даже воздух вокруг насыщен миазмами смерти и пороховой гарью, хочет чувствовать под ногами землю. «Мы цепляемся за жизнь даже тогда, когда в этом нет никакой необходимости, – отстраненно подумал Дирк, – как тонущий инстинктивно цепляется за спасательный круг, а контуженный и истекающий кровью – за плечи сослуживцев. Мы можем тяготиться жизнью, втайне желать ее прекращения, но, как только возникнет реальная угроза, мы прикладываем все силы для того, чтобы удержать выскальзывающую из пальцев жизнь. Забавно, что именно в этом мертвецы так мало отличаются от живых. Ведь у них даже нет того, что можно назвать жизнью».
Взрыв оказался столь силен, что многие в траншее не удержались на ногах. Дирк устоял лишь потому, что вокруг него оказалось нагромождение из неподвижных тел и падать ему было некуда. Должно быть, близкое попадание тяжелого фугаса. Впрочем, нет. Фугасы лопаются куда громче, так, что кажется, будто мозг хлынет через уши, а в воздухе еще долго слышен вибрирующий звон, от которого зудят корни зубов. Здесь же взорвалось что-то гулко, мощно, как усиленная в сотни раз хлопушка. Земля под ногами даже словно бы просела на мгновение, но не так раскатисто, как должно было. Не иначе французские артиллеристы испытывают новый тип снарядов, только какому идиоту вздумалось…
– Танк! – Классен, изрубленный, едва держащийся на ногах, но все еще с топором в руке, вдруг закричал, указывая обухом куда-то вверх. – Господин унтер!
Танк!
Дирк поднял голову. И увидел плывущий над траншеей жирный черный дым. Он поднимался сплошной потрескивающей стеной, как подвешенный погребальный саван, и ветер теребил его, точно пытаясь сорвать.
Дым. Танк. Крамер.
– Кажется, ефрейтор разобрался с консервной банкой… – сказал Дирк вслух.
Оглушенные взрывом французы прервали свое наступление и воспользовались этим перерывом, чтобы перегруппироваться в узкой траншее. Для этого им нужно было всего несколько секунд. Куда меньше, чем Дирку для того, чтобы принять решение.
– Я иду наверх, – сказал он Классену, едва удерживая на ногах собственное тело. – Надо добраться до штаба. А ты… Будь здесь. Держи эту траншею до последнего. Это приказ, рядовой Классен. Твой последний приказ.