– Свой! – крикнул рыцарь в серой броне, тот, что шел первым и держал наготове короткий изогнутый палаш. – Эх и здорово тебя порубили, приятель. Вы тут что, позволяете лягушатникам упражняться на вас, как на поленнице дров?
Голос был немного насмешливый, но, в общем-то, добродушный. И говорил он по-немецки.
– Что?.. – Дирк уставился на него, не замечая ничего вокруг. – Да. Потрепало немного.
– Идти-то сам можешь, рубака?
– Доберусь как-нибудь.
Незнакомец в сером доспехе стащил с себя шлем. Под ним обнаружилось бледное, но вполне человеческое лицо, которое было бы совсем человеческим и даже симпатичным, если бы не пулевое отверстие в скуле, пробившее голову насквозь. Оно казалось бы свежим, но наметанный взгляд Дирка сразу оценил сероватый налет на обнаженных мышцах.
– Ну шагай, старик. Слышал, в штабе тебя ждут. Эскорт дать не можем, осталось лягушатников выжать. Основных-то выбили, но сколько еще по щелям попряталось… Да ты не переживай, тут дорога спокойная. Как метла прошла. Ступай себе в тыл. Отвоевался ты, видать.
– Кто вы такие?
– Рождественские херувимы, – буркнул кто-то из группы, остальные сдавленно засмеялись.
– Штурмовая рота «Древние Кости», слыхал про такую?
– Не слыхал.
– Мы из новых, – человек с дырой в скуле усмехнулся, – свежий урожай, февральский. А на другом фланге «Расколотые Черепа» бьются. Ты ж из «Висельников», старик? Вы тоже недурно рубились. Главное, нас дождались. Часом позже и… Ладно, давай. У нас работы по горло, верно, ребята? Бывай, унтер. Может, свидимся еще. Если… в строю останешься. «Кости», вперед! Смерть и слава!
– Смерть и слава! – рявкнули хором его спутники в серых доспехах.
Они исчезли прежде, чем Дирк успел бы что-то спросить. Устремились в боковой проход и скрылись из виду.
– Смерть и слава… – пробормотал Дирк вслух. – Да кто только придумает такое?..
Всему свое время, и время всякой вещи
под небом:
Время рождаться, и время умирать;
Время насаждать, и время вырывать
посаженное;
Время убивать, и время врачевать;
Время разрушать, и время строить;
Время искать, и время терять;
Время войне, и время миру.
Екклизиаст, 3.1–3, 7, 8
Несмотря на то что штаб оберста фон Мердера был укрыт и защищен со всей возможной тщательностью, ему тоже перепало от щедрот французских артиллеристов. Окрестности оказались перепаханы артиллерией среднего калибра, но кое-где зияли и отметины тяжелых гаубиц. Дирку нередко приходилось перебираться через завалы, образованные рухнувшими перекрытиями, а то и карабкаться по земляным холмам, возникшим в том месте, где близкое попадание снаряда разбило стену траншеи. Разрушения были повсюду, их отпечаток лежал на всем, что окружало Дирка.