— Я бы тоже, тем более, аргентинцы уже зондировали почву на предмет продажи крейсеров нам.
— “Гарибальдийцы”? — надо же, не знал, что их сперва предлагали России.
— Да, “Ривадавиа” и “Морено”.
Мда, не по зубам задачка. До генерал-адмирала мне не добраться, а и доберусь — ему парижи важнее флота. А как бы было хорошо, купи их Россия… Может, действительно, взорвать их к чертовой матери?
— Лавр, очень деликатный вопрос, можете не отвечать. Есть ли у вас агенты на японских угольных станциях? Там ведь наверняка работают корейцы, их можно зацепить…
Болдырев отвлекся от подкручивания усов и медленно кивнул. А пока мы стояли на одной из станций, навстречу, в Харбин покатился, стуча колесами, поезд с нефтяными цистернами, с потеками, лесенками и круглыми люками, так похожими на командирские башенки. Танки… нефть… стоп. Это уже за пределами возможностей.
В Иркутске Лавр сошел, а на его место подсадили совсем молодого парня, лет двадцати пяти, студенческого вида — пиджак поверх косоворотки, брюки в сапоги, шляпа, шевелюра и черное пальто. Я вспомнил свой конфликт из-за внешнего вида в Харбине и мысленно усмехнулся, здесь, видимо, все было проще или пассажира знали.
Как выяснилось — да, знали. В том смысле, что билет ему выписывали по представлению полицмейстера, у Георгия, как он назвался, закончился срок ссылки и он ехал в Питер, сдавать экстерном за курс юрфака университета, после чего надеялся получить место помощника присяжного поверенного где-нибудь дома, на Украине. В ссылку угодил за студенческие волнения, которые сам и организовал — на второй день пути мы все-таки разговорились, видимо, он посчитал, что использовать целого американского инженера в качестве “наседки” слишком расточительно. Да и рассказ о Кропоткине произвел впечатление, но особенно сыграло неожиданное для него мое знакомство со статьями в “Правде”.
— Что, прямо в ссылке получали? — полюбопытствовал я. — Нет, путей не надо, просто — да или нет?
— Да.
— Отлично, отлично, — надо агентам “Правды” благодарность выписать, смотри-ка ты, даже ссыльным умудряются доставлять.
— Но только я не согласен с линией Большева.
— Почему же?
— Слишком эволюционно. А тут все ломать надо, до основания, дать выход свежим народным силам!
— Вот просто так взять все и сломать? Ну хорошо, предположим вы все сломали. Дальше что?
— Дальше народ самоорганизуется и построит новую жизнь. Без принуждения, на вольных основах.
— Знаете, я вот сельскими артелями занимаюсь, — тут он с интересом на меня посмотрел, — так я скажу, что если без принуждения, то уже через год во главе артели будет местный кулак, а остальные будут на него батрачить, на вольных-то основах.