— Он пил?
— Нет. Алкоголь тут ни при чем. Он был игроком. Тратил последние деньги на игровые автоматы. То есть, конечно, он пил, но его проблема была в азартных играх.
— Зависимость — это хуже всего.
В повисшей тишине раздался вздох, Сестеро пыталась заговорить, но слова застревали в горле.
— Это постоянное унижение. Представь, что ты приносишь ужин своему супругу, а тот швыряет тарелку на ковер. Или выясняется, что кто-то опустошил твой сберегательный счет, и когда ты требуешь объяснений, тебя оскорбляют, трясут и кричат, что это все твоя вина.
— Вот же подонок. — Айтор зажал рот ладонью. — Прости.
— Не извиняйся. Это был ад. Матери приходилось из кожи вон лезть, чтобы оплатить его игорные долги. А хуже всего было то, что стоило ей начать задавать вопросы, как он становился агрессивным. — Сестеро, сглотнув, помолчала. — Тихо, не то разбудишь зверя. Гребаный ад.
Порыв ветра сотряс тростник на берегу канала. Гнездившиеся в нем цапли заволновались. Кто-то даже взлетел и приземлился в нескольких метрах.
— Почему вы на него не заявили? — спросил Айтор.
Сестеро прикусила губу.
— Не знаю, — вздохнула она. — Почему Арасели Арриета не написала заявление о побоях? Почему молчат тысячи женщин, которые каждый год страдают от жестокого обращения со стороны мужчин?
— Но ситуация улучшается.
— Такими темпами это займет века. А тем временем женщины и дети остаток жизни расплачиваются за это, — Сестеро похлопала себя по груди. — Потому что это не забывается. Это остается с тобой навсегда.
Айтор положил руку ей на спину.
— Мне жаль, Ане.
Сержант кивнула.
— Прости, что тебе все время приходится выслушивать мои жалобы.
— Разве не для этого нужны друзья?
Сестеро печально улыбнулась.
— Мне жаль, что так вышло в камере. Я потеряла контроль.
— Это останется между нами.
Но она знала, что это неправда. Они были не одни. Полицейский, который охранял задержанного в участке, тоже был свидетелем этого представления. Если это будет записано в протоколе, как того требуют правила, это приведет к серьезным проблемам.
На несколько минут воцарилась тишина — ее нарушали лишь крики цапель вдалеке и шуршание тростника на ветру. Мимо прошел поезд, до детективов долетело предупреждение о закрытии дверей, а также дребезжание рельсов, когда состав отправился дальше в Мундаку.
— А у тебя как дела? Ты в последнее время грустный, — сказала Сестеро.
Айтор убрал руку со спины напарницы и ненадолго задумался.
— Я скучаю по ним, но все в порядке, — признался он.
Сестеро знала, что он имеет в виду Лейре Алтуна и маленькую Сару.
— Как Лейре? Она так и не начала снова писать?