Надо было воспротивиться, дать ему пощечину. Вырваться и сбежать.
Но мое тело стало словно ватное, а низ живота потянуло непреодолимой силой вниз.
Ричард замер, внимательно сканируя мое лицо своим стальным взглядом. И… медленно выдохнул дым мне в приоткрытый рот!
— Все равно отшлепаю! Свяжу руки за спиной, уложу мышку к себе на колени и доставлю ей удовольствие, показав настоящую мужскую власть. Ты ведь хочешь этого? Стать моей игрушкой?
Я опешила! Окаменела!
Проклятая фантазия рисовала яркие картины разврата, где этот властный мужчина от которого исходили ударные волны секса вытворяет с моим телом что то заоблочное. То, чего я никому бы не позволила! Даже Озерскому!
Воспоминания о женихе вернули разум в мою ошалелую голову. Я резво тряхнула волосами, сбрасывая морок и хватку с подбородка.
— Ричард Беннет, вы слишком много себе позволяете! Пропустите, мне пора, — чуть осипшим от волнения голосом произнесла я.
Беннет продолжал стоять и курить, не собираясь выполнять мои команды. Свободную руку заложил в карман брюк и демонстративно поправил ширинку, выпирающую в мою сторону.
— Пока я ничего не позволяю, — помолчал и пояснил, — Чтоб заслужить мое позволение, тебе придется, Мышка, постараться!
Я фыркнула с негодованием. Заносчивый ублюдок. Что это я на пьяную голову еще раздумываю и продолжаю стоять перед ним, и вправду как мышь перед удавом!
— Я не нуждаюсь в вашем снисхождении. У меня, к счастью, есть жених. А ваша мышка с ошейником на поводке уже заждалась вас, — язвительно процедила я.
Попыталась оттолкнуть в твердую грудь наглого развратного американца. Он не сдвинулся и на дюйм, только злостно глянул на мои ладошки, выделяющиеся светлыми кляксами на его черной рубашке.
— Римма не Мышка. Она моя рабыня! — с ухмылкой пояснил Ричард.
Да плевать мне на градацию его любовниц!
Шатающимся шагом я отступила вбок, нуждаясь в свежем воздухе. Этот мужчина слишком порочно влиял на меня и вызывал шквал непозволительных эмоций!
— Прощайте, Ричард! — вскинув подбородок, произнесла я.
— До встречи, Мышка! — с насмешкой в голосе парировал Беннет.
Пока я шла прочь с балкона, стараясь не сорваться на позорный бег, американец буравил мою спину алчным взглядом. Его отражение в стеклянной двери засело в моем воображении — расслабленного, уверенного в своих чарах распутника, облокотившегося на перила и продолжавшего курить, при этом не сводившего глаз с моей задницы и уже мечтавшего, как он ее отшлепает!
Чертов Беннет! Он точно псих! Первый мужчина в моей жизни, испугавший своим натиском и прямотой, желающий подчинить, а не преклониться!