Когда Раф выходит, он уже одет. Никакого сексуального полотенца на бедрах. Никакой влажной кожи. Он смотрит на меня, его глаза немного красные от слез, и мое сердце болит за него. Затем он отворачивается, указывая на дверь.
– Ты должна пойти и потусоваться с Беннито. Помочь ему с проектом.
Я сажусь на кровати и вытягиваю ноги, зная, что ему нравится на них смотреть.
– Я хочу остаться с тобой, Раф. Пожалуйста, поговори со мной.
Похлопав по кровати рядом со мной, показываю, чтобы он сел.
Он хватает пульт от телевизора и качает головой.
– Я не в настроении, Ава.
Присев за ближайший стол, он включает телевизор и устремляет на него мрачный взгляд.
Громкий испанский говор из телешоу заполняет комнату. Я смотрю на Рафа, но кажется, он решил сосредоточиться на телевизоре, а не на мне. Я сажусь и ползу вперед по кровати.
– Раф, перестань.
– Нет, Ава, – его голос становится жестким, и наконец, он снова смотрит на меня, сжимая челюсть, и все его лицо выражает гнев. – У меня сейчас нет времени на жалкий трах, ясно? Ты все равно вернешь Розу, хорошо? Больше не нужно торговать своим телом.
Каждое слово врезается в меня, как кулак. Я задыхаюсь, отшатываясь на кровать, и от боли слезы снова наворачиваются на глаза.
– Хорошо, – выдыхаю я.
Я собираю пластиковый пакет с вещами, размышляя, куда могу пойти. В другой комнате Беннито, незнакомец, чтобы он смотрел на меня с жалостью, зная, что меня выгнали? Передумав, я направляюсь в ванную. Если Раф может спрятаться в душе, то и я смогу.
– Ава, – устало произносит Раф, но я захлопываю за собой дверь и запираю ее.
Немедленно включаю воду, чтобы заглушить слезы, и вытираю глаза. Трахать его. К черту все это. Я раздеваюсь и принимаю душ. Он ледяной, и мне все равно. Все еще умываюсь, потому что быть чистой – это роскошь. Я брею все: руки, ноги и даже провожу бритвой по киске, бреюсь везде. На*уй.
Когда я выключаю воду, я успокаиваюсь. Забавно, как ледяной душ может вернуть ясность горячего характера. Вытираясь полотенцем, понимаю, что делает Раф.
Он отталкивает меня. Ему больно, и он пытается меня оттолкнуть. А я была слишком поглощена тем, что он набрасывается на меня, чтобы понять, это на него не похоже. Это не тот человек, который так заботится обо мне. Человек, который скорее переплывет кишащую крокодилами реку с ножевой раной в спине, чем выгонит меня. Мужчина, который будет пить мою киску всю ночь, чем мечтать причинить мне немного боли.
Мужчина, который тридцать пять лет не прикасался к женщинам, потому что боялся причинить им боль.
Думаю о его шрамах на паху и груди. Вспоминаю о его намеках на свою ужасную мать и девушку, которая умерла, когда он пытался ее трахнуть. Я думаю о мальчиках, которые пришли за ним и наказали его.