– Это странное дерьмо, – доносится из-за спины Паркера голос Дэвидсона.
Схватив его протянутую руку, я притягиваю Дэвидсона к себе. Пара сильных шлепков по спине обнажает кобуру, висящую под левой рукой. Обхватываю друга сильной рукой за спину, крепко прижимая его к себе одной рукой, а другой вытаскиваю пистолет из кобуры. Дэвидсон забирает у меня оружие, засовывая его под рубашку. Я убираю приемник, флешки и рулон бумаги в кобуру. Дэвидсон отступает назад, передавая кобуру Паркеру, и мы заканчиваем.
Практически.
Повернувшись, к выходу, я останавливаюсь. Отталкиваю агента Паркера и впечатываю свой жесткий стальной носок ботинка в его кожаный. Он не уходит далеко.
– Мы уже уходим, – сообщаю я ему.
Он задыхается, как выброшенная на берег рыба, у него открывается и закрывается рот, не выдавая ни звука.
– Ты получил то, что хотел.
Кивнув Дэвидсону, мы направляемся к выходу, но тут Паркер хватает меня за руку.
– Вы читали информацию?
– Нам ведь не платят за это, верно?
Он качает головой. Я легонько похлопываю его по щеке, и гнев из-за смерти Гарсии делает меня немного безрассудным.
– Тогда убери от меня свою гребаную руку, пока я ее не оторвал.
Дэвидсон ждет, пока мы не выйдем из музея и не окажемся на краю Национального торгового центра, прежде чем спросить.
– А где Гарсия?
Мрачное выражение его взгляда показывает, что он уже знает. Просто ждет подтверждения.
– Не выбрался из Перу, – резко отвечаю я. – Мы устроили перестрелку посреди ночи. У снайпера были очки ночного видения. У нас их не было.
Гарсия предусмотрел все непредвиденные обстоятельства, кроме этого.
– За чем ты гнался?
– Хит-лист. Это список людей, которых главы государств убили за последние несколько лет.
– Иисус.
Дэвидсон качает головой. Отвернувшись, он смотрит на поверхность зеркального бассейна, похожую на стекло.
– Не думаю, что ты будешь против, если я вернусь, и выбью все дерьмо из этих федеральных агентов?
– Нет.
Интересно, что же Дэвидсон видит в воде? Как нас троих обосрали в Берлине после того, как мы уничтожили террористическую ячейку, или когда мы были в Таиланде, вытаскивая Гарсию из борделя для девочек. Или, может быть, это было еще тогда, когда мы были пленниками в пустыне, брошенными умирать и решившими, что если мы когда-нибудь доберемся до безопасного места, то станем капитанами собственных судеб. Я прокручиваю в голове последнее воспоминание о Гарсие – то, где он рассказывает мне о своей потерянной любви, и о том, что готов снова быть с ней. Я предлагаю это маленькое утешение Дэвидсону.
– Он сказал мне, что готов ехать. Что «Слезы Господа» не утешали его.