— Аааа-аа-а-аааа-аааа.
Поя однотипные звуки и продолжая убаюкиваться, я неотрывно смотрю на прекрасные черты лица женщины, которую, наверное, любил.
—----------------------------------------------------------------
— Ха-ввха-ввв-ххх.
Плечи изнутри ноют от горящей боли, лопата вонзается в сырую землю. Подняв руки, отбросил сырую землю и вновь вонзил лопату в землю.
“Могилы нужны не для умерших, а для живущих. Так она говорила. Но я с этим не согласен. По крайней мере не до конца. Если верить её словам, то значит одиноким людям без родственников и друзей, могилы не стоит капать. Ведь никто не придёт их навестить.
Например, таким как я? К ней та придёт кто-то. Ритц с Гноми и Чанко например. Я же вряд ли… Не вижу в этом смысла. Зачем мне заниматься подобным?
Чтобы почтить память? Но кому, умершему уже плевать, выжившим? Но зачем? Зачем лишний раз делать себе больно, раз за разом вспоминая о смерти любимого человека?”
Запыхавшийся и вымазанный в грязи, я вылез из глубокой ямы с меня ростом.
“Неужели они все мазохисты? Нет, я так не думаю. Могилы, как и церемония, уже не нужны мертвецу, как и байки про ад и рай, созданы людьми для того, чтобы не так сильно боятся смерти.
Да, боги существуют, хочешь не хочешь, но в это поверить придётся после всего случившегося, но вот кто сказал, что существует душа и эти места? Может после смерти просто пустота и забвение?
Если и правду поверить в нечто эфемерное, можно и в самом деле ходить на могилы, веря в то, что мертвецы видят это. А когда придёт твой черёд, ты и сам умрёшь, не боясь быть одиноким. Ведь тебя так же будут постоянно навещать дорогие тебе люди”
Вновь спрыгнув в яму, но уже с телом в руках, я медленно опустил её на землю, словно боясь разбудить спящего ребёнка.
“Получается, что всё это происходит от боязни человека не сколько смерть, сколько одиночества. Все люди больше смерти бояться быть одни. Так жить и так же умереть”
Первая горстка земли упала на тело женщины, а за ней и вторая, а после третья, четвёртая….
“Но я не боюсь одиночества. Раньше может быть, но не сейчас, ведь сколько бы людей ты возле себя не держал, скольким бы не открылся, скольких не любил, тебя все равно никто не сможет понять лучше, чем ты сам.
По моему мнению не понимание гораздо страшнее одиночества. Ведь, в этом случае ты не от кого не зависишь, никого не любить, значит и не страдаешь, пытаясь оправдать его ожидания, тщетно надеясь понять его и надеяться, что он поймёт тебя.
Одиночество помогает тебе жить, когда же любовь в любом её проявлении заставляет тебя страдать. Ты боишься потерять возлюбленную, брата, отца, мать, друга, боишься быть понятым не так, тебя бросает в дрожь только возможность обидеть кого-то из них. Разве это не хуже одиночества?”