— Ждем, партия в теннис длится около двух-трех часов.
— Чур я на кресле. — оперативно занимаю облюбованное место и, стянув маску на подбородок, начинаю таскать сладости со стола. Как-никак, завтрак я, по вине одной несносной девки, пропустил, а организм у меня все еще растущий.
— Ты неисправим. — несмотря на показное осуждение, Хоши и сама не прочь полакомиться халявой, поэтому, недолго думая, запускает свои цепкие пальчики в гору вкусняшек.
За пару отведенных часов я успеваю порядком опустошить корзинку со сладостями, поиздеваться над «госпожой Ито» и немного покемарить.
— Время. — расталкивает меня девчонка. — Пойдем в туалет.
— Что, зачем? — сознание смутное, поэтому до меня с трудом доходит чего она от меня хочет. — Мне, вроде, не надо.
— Идем прятаться.
— Аааа!
— Ками, как ты вообще можешь спать в подобной ситуации?
— Послужи с моё и не в таких местах засыпать научишься. — бурчу себе под нос, вставая с кресла.
— Чего? Что ты несешь? Залезай давай. — заталкивает она меня в кабинку, после чего заходит следом.
Несмотря на отсутствие унитаза как такого — под ногами лишь чаша «Генуя»*, места все равно не хватает. Поэтому Хоши приходится тесно прижаться ко мне спиной, чтобы прикрыть дверь кабинки. А я и не против.
* Ча́ша «Ге́нуя», туре́цкий унита́з — унитаз, предполагающий сидение на корточках при пользовании им. Имеются различные виды напольных унитазов, но все они представляют собой, в сущности, отверстие в полу. Распространены в Японии повсеместно.
— Антон! Прекращай! — заметив неладное, девушка пытается отстраниться, но ограниченное пространство кабинки не позволяет провернуть этот маневр.
— Я не при делах. Он сам. Тебе разве родители не рассказывали, что когда мальчики просыпаются у них… — ситуация настолько абсурдная, что вызывает лишь смех. Будто из японского гопника я в одночасье превратился в порноактера, который на низком старте ждет команды режиссёра. Осталось только услышать фразу "свет, камера, мотор!" и можно приступать к "съемкам".
— Не держи меня за дуру! Я знаю, что такое утренний стояк, просто убери эту штуку подальше от моей задницы! — во время этой отповеди, она усердно виляет из стороны в сторону попой, чем лишь усиливает накал сцены.
— И куда прикажешь… — маленькая ладошка прикрывает мне рот, обрывая праведный поток возмущений, который по сценарию должен был перерасти в нечто большее.
— Шшшш! — ну вылитая змеюка, такую сцену запорола. Не быть ей актрисой.
Раздается отчетливый щелчок замочного механизма. Через секунду до нас доносится звук отворяемой двери и чьи-то шаги. Не сговариваясь, подтягиваем хирургические маски обратно на лица и поглубже натягиваем капюшоны на головы. Пора! — к счастью, мысль не успевает трансформироваться в действие, так как в помещение входит еще один человек.