— Ох Тэйлон… — пробормотала она и вновь прижала меня к себе, даже несмотря на мою реакцию, которая тыкалась ей куда-то в бедро. — Что ты помнишь самым первым?
Помню? Ну…
— Помню, как очнулся на поле боя. Была битва на Туманных склонах. Помню, как… как мне едва не укоротили ноги топором, как вокруг сражались, пёрли снизу мертвецы, погибали люди.
— Значит… — она сделала для себя какие-то свои выводы и вздохнула. Немного отстранила меня от себя, окинув с ног до головы взглядом. — Я сразу это почувствовала. Сразу заметила, что ты перестал быть тем мальчишкой, что покинул эти стены. Все заметили это. Но духи сказали, что со временем память вернётся… — её ладонь прошлась по моей щеке. — Нужно лишь время.
— Всё было так плохо?
— Что именно? — приподняла она бровь.
— Кем я был. Все смотрят и разговаривают со мной, как со… слабохарактерным человеком.
Мать вздохнула.
— Я бы сказала, что ты был очень мягок. И больше не поднимай эту тему. Не всем строгать своим взглядом скалы на кусочки.
Короче, тряпка. А мать на то и мать, что найдёт любой ситуации оправдание.
— Тэйлон, я хочу, чтоб ты кое-что понял…
— Никто не должен знать об этом.
— Верно, — в её глазах мелькнуло удивление. — Это может сыграть против рода, даже несмотря на то, что главный наследник — Диор. Слухи быстро расползаются даже без нашей воли.
— А сёстры и отец…
— Я расскажу им, когда посчитаю нужным. И будет лучше, если память к тебе вернётся до того, как это станет известно другим.
Она боится отца. Боится, что он распорядится мной иначе, если узнает об этом. Я вижу это в её глазах. Как говорится, порченный товар стоит меньше. Вся суть аристократии в одном лице — плевать, кто и что чувствует, как скажут, так оно и будет, и дети спокойно примут это. Но даже так, ему-то какая разница, если без памяти я добился больше, чем с ней?
— Пошли, мы достаточно здесь провели времени, — произнесла она, вернув своему голосу холодные аристократичные нотки, в котором не было места доброте и теплу.
Перед этим она поклонилась, прошептав:
— Благодарю вас, великие предки, что развеяли сомнения мои.
Кинула на меня взгляд и негромко произнесла:
— Поблагодари своих предков, Тэйлон.
— Благодарю, — поклонился я вслед за ней. Совершенно неискренне, и она это заметила, но ничего не сказала.
* * *
Утро.
Мать парня делала вид, что ночью ничего не произошло, даже не смотрела на меня, будто не замечала, но мы-то знаем правду. А вот сёстры спешили мне на помощь со своими репликами, без которых я словно и жить не мог.
— Опять держишь вилку как простолюдин, — фыркнула старшая.