«Я бы с удовольствием пошёл один, но не хочу таскать на своём горбу добытый провиант, да и тем более, я пообещал Марку»
Говоря это, облокотил топор об стенку, а сам присел возле него.
— Слышь, не зазнавайся, только потому что…
Всё дёргающее от злости и боли лицо девушки, уже начавшей широко открывать рот, на губах которого ещё осталось немного засохшей крови.
— Ты и в правду, хочешь тратить то, малое количество времени, что у тебя есть на разговоры?
Её лицо, скорчилось от гнева, как и лицо того тридцатилетнего парня, но они ничего не сказали, а просто лишь побежали собираться.
«Может, надо было дать ей двадцать минут? Всё же ей ещё со своим сломанным носом разбираться?»
«Триста пятьдесят один, Триста пятьдесят два, Триста пятьдесят три»
Холодная жёсткая стена с маленькими, почти незаметными выступами в виде засохших капель краски серого цвета, держит мою спину ровной, пока я с пустым взглядом смотрю на богато выглядящую люстру, висящую на потолке в центре входного зала.
Секунды беспощадно текут, прошло уже почти половина того времени, которое я дал им на сборы. Мне скучно вот так вот сидеть тут, поэтому я решил отвлечь себя считалочкой. Но этого оказалось недостаточно, чтобы отвлечь мозг от пустых размышлений, поэтому параллельно с этим, я начал любоваться люстрой и наблюдал за проходящими мимо охранниками.
На удивление, они ведут себя крайне дисциплинированно, особенно пара из них, которая внушительными габаритами не уступает Джордану и похоже они тут главные, когда в свою очередь те, что помельче, во всём их слушаются.
Все охранники, находящиеся сейчас в этом зале то, и дело кидают на меня беглые взгляды, а несколько из них, уже хотели ко мне подойти, дабы что-то сказать и судя по их недовольным лицам, сказанное ими мне бы вряд ли понравилось.
Но не успели они сделать и пары шагов в моём направлении, как их останавливал один и тех двух громил, и что-то им прошептал. После этого они больше не предпринимали попыток приблизиться ко мне, но то и дело поглядывали на меня, словно на удивительную зверушку.
«Пятьсот пять, пятьсот шесть»
Стоило досчитать до заветной цифры в пять сотен, как в конце этого зала, я заметил спускающихся по ступенькам, двух братьев. Хоть у них и было ещё полно времени, но они на удивление вели себя нервно и явно спешили, словно опаздывая, на самый важный день в их жизни.
Даже когда они подошли ко мне и стали в ожидании на меня смотреть, я ничего им не сказал, я даже не опустил голову к ним, а лишь продолжил сидеть на холодном, чертовски твёрдом полу.