Остро щипнуло в плечо. Вздрогнув, Евгений Захарович стряхнул внезапную боль и заметил комара. Хотел сказать "черт", но на полпути сдержался, и получилось вполне цивильное "чшшш...", как будто он требовал у города и его проказливой фауны немножечко тишины. Комар же оказался удивительно крупным, рыжеватым, с жалом в пол-иглы, с алеющим под крылышками пузцом. Все-таки успел, подлец! Или это не его кровь?.. Евгений Захарович нахмурился. И ведь какой огромный! Не комар, а целый шмель!.. Вот и остерегайся венерических заболеваний, - такие что угодно перенесут.
К комару присоединилась компания приятелей. Возможно, они намеревались запугать присевшего на скамейку обывателя количественным превосходством, но так или иначе вызов Евгений Захарович принял, правда принял как-то вяло без настроения. Расслабляющая покойная лень настолько овладела им, что, отмахиваясь от гундосых мушкетеров, он только заводил их. Движения были лишены злости, и целехонькие гурманы кружили над человеком, обмениваясь впечатлениями знатоков. Войны не получилось, и Евгений Захарович в очередной раз вспомнил изречение Сенеки насчет доброты. Мысленно внес поправку: наверное, чтобы быть добрым, достаточно не хотеть быть злым. А активное добро - вещь сомнительная, и тот же Сенека умудрился воспитать наиболее кровавого из Цезарей. Вот вам и наглядный пример! Ответ на вопрос, что сильнее - гены или воспитание. Во всяком случае знаменитый убийца Британика, наверняка, понимал добро как-то очень уж по-своему. И эксперимента, проводимого на институтском чердаке еще с бериевских времен он, вероятно бы, не оценил. Тиран минувшего жил сегодняшним днем. Будущее его интересовало лишь собственным возможным участием в таковом. И никак иначе. Вероятно, поэтому за каждым из таких деспотов тянется кармический шлейф неблагополучия. Увернувшийся от беды на деле лишь переваливает ее на плечи наследников. Ибо миром правит железный принцип: от каждого по его хитрости и каждому по труду. Пережить несчастье - значит потрудиться, а подобные вещи мало кто любит. Даже из седобровых и мудрых...
В очередной раз вспугнув неутомимую эскадрилью, Евгений Захарович с удивлением отметил, что голова его просветлела. Тишина скверика, осмысленность происходящего излечили его. И более всего, пожалуй, подействовало второе. Он был свободен и принадлежал самому себе, в полной мере сознавая волю своих поступков! Он сидел, потому что хотел сидеть, желал покойной недвижности и не говорил лишнего. Ему не надо было улыбаться и изображать вежливую заинтересованность. Лицо, мысли, ноги и руки - все принадлежало ему! Эта безраздельная власть над собственным телом, должно быть, и произвела могучий эффект исцеления.