Слишком быстро. Боже. Он словно мысли мои читал.
И, конечно, все понял. В этом весь Макс. Единственный в мире человек, который видел меня настоящего. Жить, оставаясь самим собой, – это лучшее, что когда-либо со мной случалось. Но он станет мириться с грузом моего прошлого лишь до тех пор, пока целостность натуры не подскажет ему, что я того не стою.
Не могу. Я хочу, но, если меня узнают, с папой все кончено.
Знаю, – ответил Макс. Уж лучше бы он начал ругаться.
Позвоню позже», – написал я.
Ладно.
Я терпеть не мог это «ладно», но пока придется смириться. Я тяжело вздохнул, убрал телефон и нацепил на лицо маску. Холодного, расчетливого засранца, которого волновала лишь финансовая сторона дела. И направился к отцу.
Шторы раздвинули, и комнату заливал бледно-серый свет. Отец сидел на кровати и читал газету, а с плоского экрана напротив доносились звуки его любимого канала новостей. Руки, державшие газету, почти не дрожали.
Когда я приблизился к кровати, он пристально взглянул на меня сквозь очки-полумесяцы, в которых читал. И я ощутил, будто все чувства к Максу черным маркером написаны у меня на лице.
– Дашь нам минутку? – спросил я Роберто, дежурного медбрата. Он поднялся со стула, стоящего возле окна, где заполнял медицинскую карту, и оставил нас одних.
– Ну? – проговорил отец.
– Хорошо выглядишь, – произнес я. – Лучше.
– Говорят, дело в Орвейле. В нашем Орвейле. Что-то вроде прорыва в области лекарств.
Я сел на стул рядом с ним, упершись локтями в колени.
– Здорово. Он может стать нашим следующим достижением.
Отец скользнул по мне взглядом.
– Несомненно.
Я тяжело вздохнул.
– Твой новый исполняющий обязанности гендиректора отправил меня в отпуск.
Отец вновь спокойно взялся за газету. Значит, уже в курсе.
– Зачем ему это?
– Потому что, папа, на нас подали в суд. Первый иск из многих. Те данные о слишком больших поставках… Я ведь пытался тебе рассказать. Как я и предсказывал, нам это выйдет боком.
Я открыл лежавшую на коленях папку, но отец пренебрежительно махнул рукой.
– Мне не интересны твои мелкие круговые диаграммы, Сайлас.
У меня запылали щеки.
– Папа, ты должен меня выслушать. Это плохое…
– Стивен знает и держит все под контролем. – Он пристально посмотрел на меня. – Ты не согласен?
– Он хочет утихомирить истцов и затянуть судебный процесс на несколько лет.
– Все верно. Я бы так и поступил.
Я бросил папку на стоящий сбоку столик.
– Ты доверял мне настолько, что назначил исполнительным директором. С перспективой однажды стать генеральным. По-твоему, это ерунда?
Отец уронил газету на колени и пронзил меня ледяным взглядом голубых глаз.