«Сражайся за нас…»
– Сайлас, – проговорил Эдвард. Словно отдал приказ, который следовало исполнить. И Сайлас послушался.
Я наблюдал, как он молча вышел за дверь, утаскивая с собой мое сердце. Я закрыл глаза. Эдвард прочистил горло.
– Думаешь, я глупец? – спросил он.
Я моргнул и, с трудом повернув онемевшую шею, посмотрел на Эдварда. Тело болело. Я всем своим естеством ощутил уход Сайласа.
– Что?
Он говорил медленно, отчетливо произнося каждое слово, словно обращался к ребенку.
– Думаешь, я глупец?
Я выпрямился, окружив себя защитным панцирем. И втянул воздух через нос.
– Я много чего о вас думаю, мистер Марш, но глупцом вас не считаю.
– Я тебе не верю, – произнес Эдвард. – Полагаю, ты слышал, о чем шептались остальные сотрудники. Якобы ты мой любимчик. – Когда он произнес последнее слово, губы его скривились. – Как будто такое возможно.
– Я им не поверил, – тихо и сдержанно проговорил я. – Потому что знаю, что вы вообще не испытываете каких-либо чувств. Ни к кому.
Он отмахнулся от моих слов, словно от чего-то досадного, но вполне безобидного.
– Я знал о тебе с самого начала, – проговорил он. – Почему, по-твоему, я держал тебя рядом? Потому что ты оказался полезен. Хотя уколы тебе удавались лучше, чем остальным. Отличная работа.
У меня горели щеки, в горле пересохло. Он чуть подвинулся, стараясь сесть повыше, и мне показалось, будто он возвышается надо мной.
– Но я заметил, как в то утро у бассейна ты смотрел на моего сына. И тогда я понял, что ты, вероятно, из тех дегенератов, что хотят денег и стремятся нарушить все мои планы насчет фирмы. Наследия семьи. Ты же видел? – Он указал на дверь, через которую вышел Сайлас. На пустое пространство, где тот стоял. – Он выбрал не тебя, Максвелл, – продолжил Эдвард. – Он никогда тебя не выберет.
Унижение казалось ревущим пламенем, а боль – лишь его тусклым отблеском. Слова скапливались у меня во рту. Наглядные описания всего, чем мы с Сайласом занимались в постели, в душе, под дождем…
Но мне не пристало разрушать жизнь Сайласа. Это казалось неправильным. Попытка отыграть напоследок пару очков у его психопата-отца означала разрушить для Сайласа какую бы то ни было возможность помочь тем, кому он хотел.
«Он сам должен бороться за нас. Не потому, что я его заставил».
– Тебе нечего сказать? – спросил Эдвард. – Если нет, можешь собирать вещи. Поговори с Сезаром насчет выходного пособия.
Я уже собрался уходить, но помедлил возле двери.
– Меня зовут не Максвелл.
Он поднял взгляд от газеты.
– Хм-м?
– Мое имя. Не чертов Максвелл.
Эдвард взглянул на меня поверх очков.