– Но все они заняты!
– Правильно.
– Вы хотите сказать, что он мог исчезнуть в своем собственном купе?
Пуаро согласно кивнул.
– Похоже на то, похоже, – бормотал месье Бук. – За те десять минут, что проводник отсутствовал, убийца вышел из своего купе, зашел в купе Рэтчетта, убил его, запер изнутри дверь и закрыл ее на цепочку, вышел через купе миссис Хаббард и благополучно вернулся к себе к тому моменту, когда появился проводник.
– Все не так просто, мой друг, – еще раз сказал сыщик. – И наш друг врач скажет вам то же самое.
Жестом месье Бук отпустил всех трех проводников.
– У нас осталось еще восемь пассажиров, – подвел итог сыщик. – Пять пассажиров первого класса: княгиня Драгомирова, граф и графиня Андрени, полковник Арбэтнот и мистер Хардман, и три – второго: мисс Дебенхэм, Антонио Фоскарелли и фройляйн Шмидт.
– С кого начнем – с итальянца?
– Дался же вам этот итальянец! Нет, мы начнем с самого верха. Возможно, мадам княгиня согласится уделить нам несколько минут своего времени? Передайте ей нашу просьбу, Мишель.
– Oui, monsieur, – сказал проводник, который как раз выходил из вагона.
– И не забудьте сказать, что мы готовы прийти к ней в купе, если ей не хочется приходить сюда! – крикнул ему вслед месье Бук.
Однако княгиня Драгомирова отвергла это предложение. Она предпочла появиться в вагоне и, слегка кивнув, села напротив Пуаро.
Ее маленькое жабье личико было еще желтее, чем накануне. Без сомнения, она была уродлива, но, как и у всякой жабы, ее глаза были похожи на драгоценные камни, темные и повелительные. В них сразу же чувствовались сила интеллекта и скрытая до поры до времени энергия. Голос княгини был глубоким, очень четким и с легкой хрипотцой.
Она сразу же прервала цветистые извинения со стороны месье Бука:
– Господа, вам нет нужды извиняться. Я понимаю, что произошло убийство и вы, естественно, должны опросить всех пассажиров. Буду рада оказать вам любое содействие, которое окажется в моих силах.
– Вы очень любезны, мадам, – заметил Пуаро.
– Вовсе нет, это мой долг. Что вы хотите знать?
– Начнем с вашего полного имени и адреса, мадам. Может быть, вы хотите сами записать их?
Пуаро протянул ей лист бумаги и карандаш, но княгиня от них отмахнулась.
– Вы сами можете записать их, – сказала она, – в них нет ничего сложного: Наталия Драгомирова, улица Клебер, семнадцать, Париж.
– Вы возвращаетесь домой из Константинополя, мадам?
– Да, я жила там в австрийском посольстве. Со мною путешествует моя горничная.
– Вы не могли бы коротко рассказать нам, что делали вчера вечером после обеда?