Камиль с Винсентом уже с минуту как ушли, когда перед церковью появилась Мэри. Для своих десяти лет это была довольно высокая девочка. Из-под очков у нее ползли слезы.
– Мальчики, ну подождите! Ну ее, эту Фанетту… Меня подождите!
Мэри повернула голову к могилам, и Фанетта инстинктивно присела за спину Поля. Но Мэри никого не увидела и поплелась по улице Клода Моне, поднимая сандалиями пыль.
Уф!
Фанетта поднялась, улыбаясь до ушей. Она потуже заплела растрепавшиеся косички. Поль вытряхивал из штанов забившиеся в обшлага мелкие камешки.
– Почему ты от них убежала?
– Они меня раздражают. А тебя разве нет?
– Ну, в общем, да. Слегка…
– Сам посуди. Камиль без конца талдычит, какой он весь из себя отличник. А Винсент еще хуже! Видеть его не могу! Он на меня давит, понимаешь? Шагу не дает ступить. Про Мэри я вообще молчу. Только и знает, что хныкать. И учительнице на меня ябедничает…
– Она тебе завидует, – тихо сказал Поль. – А я? Я на тебя не давлю?
Фанетта сорвала с ветки листок и пощекотала Полю щеку.
Ты, Поль, совсем другое дело. Не знаю почему, но совсем-совсем другое.
– Дурак! Ты же знаешь, что я выбрала тебя. Навсегда. (Поль зажмурился от удовольствия.)
– Наверное, да. Но только не сегодня.
Она встала на цыпочки и поглядела на дорогу. Путь свободен.
Поль вытаращил глаза:
– Что? Ты что, меня тоже бросаешь?
– Угу. У меня важная встреча. Секретная.
– С кем?
– Говорю же – секрет. Ты за мной не ходи. Я только Нептуна с собой возьму.
Поль принялся тереть пальцы, словно они у него внезапно заболели.
Все из-за этого убийства. В деревне только о нем и разговоров. По улицам полицейские ходят. Даже страшно. Как будто нам тоже грозит опасность…
– Слово? – настойчиво спросила Фанетта.
– Слово, – нехотя ответил Поль.
День третий
15 мая 2010 года
(Вернонская больница)
Аргументация
13
Над кроватью на часах светились цифры. 01:32. Заснуть не удавалось. Последняя медсестра заглядывала сюда больше часа назад. Наверное, решила, что я сплю. Сплю! Ха-ха. Как будто в этом ужасном кресле можно заснуть.
Я смотрела на капельницу. Из полуопавшей груши капало лекарство. Как долго они собираются держать его на капельнице?
Несколько дней? Месяцев? Лет?
Он тоже не спал. Речь у него пропала еще вчера – во всяком случае, так сказали врачи. Двигаться он тоже не может, но может смотреть. Вот и лежит с открытыми глазами. Если верить медсестрам, он все понимает. Они мне раз сто повторили: «Разговаривайте с ним. Почитайте ему что-нибудь. Для вашего мужа это очень важно».
На тумбочке высится стопка журналов. Когда в палату заходит медсестра, я делаю вид, что читаю ему вслух. Но стоит ей закрыть за собой дверь, умолкаю.